Книга Люди огня, страница 92 – Уильям Майкл Гир, Кэтлин О`Нил Гир

Нет, я ничего сама не придумала. Вообще я считаю, что особенно в этом мире придумывать то и нечего. В этом красота Спирали. Все возвращается, все происходит вновь и вновь. Как в жизни. Ребенок рождается, учится ходить, учится говорить, играть, и становится подростком. Потом подросток превращается во взрослого. Мужской член отыскивает влагалище, и рождается другой ребенок, учится ходить, учится говорить, и все начинается сначала. Круги внутри Кругов, и все сцеплены друг с другом — это и есть Спираль.

Он приостановился и стряхнул снег с нависшей ветки.

— А где в этой картине место для Тяжкого Бобра?

Белая Телка с решительным выражением лица зашагала вперед, сжав губы.

— Беда в том, что Тяжкий Бобр нашел Силу, сам не зная как.

— Но ты же мне много лет говорила, что он лжец, что его Сила — выдумка!

— Так оно и есть. Видишь ли, он и в самом деле придумывает ее. Подумай-ка хорошенько. Я знаю, что тебе неприятна мысль о том, что весь мир — иллюзия, но подумай об этом, потому что в этом заключается тайна его власти. Сила Тяжкого Бобра — в головах других людей.

Маленький Танцор остановился и взглянул на старуху:

— Как?

Она хитро подмигнула, чуть улыбнувшись:

— Да-да. Его Сила — вся в головах других. Они верят в него. Если хочешь, они Зрят в Видении его Силу — и все это иллюзия.

— Иллюзия?

— Да — по сравнению с Единством.

— А что, если и Единство — иллюзия?

— Тогда это последняя в цепи иллюзий. Но она действует. Ты ведь рассказал мне об охоте на овец. Ты рассказал мне и о том, как ты Видением заставил антилопу прийти в ловушку, что устроила твоя мать, и на кормить Племя. Ты мне и о Видениях рассказал — а вот я еще не рассказала тебе, что твое Видение о Единстве было настолько сильным, что я тоже его почувствовала.

Он в изумлении уставился на нее:

— Ты?..

Она махнула рукой:

— Ну да, я чувствовала тебя и твой голод. Почувствовала это и антилопа… а позже и овца. Вот почему я говорю, что если Единство и иллюзия, то это самая сильная иллюзия. Подумай об этом да вспомни наш спор в первый же день, когда ты пришел, — о том, существуешь ли ты на самом деле. Я знаю, что ты действительно существуешь, потому что почувствовала твое Видение. Таким же образом ты можешь убедиться в реальности существования антилопы и горных овец. Ты ведь был Един с ними.

Понимание пронзило его душу еще более страшным холодом, чем пронзительный ледяной ветер. Он долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Наконец все встало на свои места. Он рассеянно кивнул старухе, хотел задать ей еще вопрос, взглянул на нее… но ее уже не было рядом. Он торжествующе пнул куст шалфея и побежал догонять ее.

Два Дыма принял из рук у Волшебной Лосихи роговую плошку, в которой дымилась горячая похлебка из овечьего мяса. Затем она вышла из пещеры и уселась у входа, скрестив ноги. Ее глаза все время невольно обращались к тропе, что спускалась с высокого хребта.

— Все высматриваешь его?

— Да, — ответила она с болью в сердце.

— Он вернется, — сказал Два Дыма, хлебая из плошки.

— Он вернется, — будто эхо, повторила Стучащие Копыта, которая сидела в пещере и плела корзину.

Молодая женщина не глядя знала, какая тревога лежит на лице матери. Хоть она и была тогда ребенком, она хорошо помнила, как эти же самые слова часто повторялись в вигваме отца той долгой весной, когда он пропал. А в конце концов Бритый Баран обнаружил в таящем снегу его тело — но это было уже следующей весной.

Она закусила губу — в последние дни это превратилось в привычку — и стала всматриваться в тропу, прихотливо вившуюся между камней, кустарников и деревьев.

«Ему нужно было пойти», — напомнила она себе, стараясь не думать о возможных несчастьях. Если сломать ногу в лесу, это неизбежно ведет к медленной, страшной смерти. Один неосторожный шаг на засыпанном снегом крутом горном склоне может заставить пойти лавину. Стоит поскользнуться на скользкой тропе, и сразу же упадешь в…. «Нет, нет, нельзя об этом думать».

— Да, — успокаивающе произнес Два Дыма, — он должен был пойти. Нужно же было кому-нибудь посмотреть, как там поживает Белая Телка. Да и Видения, кажется, сделались слишком уж… В общем, ему нужно было побеседовать с Белой Телкой. Может, это и хорошо — ведь они раньше так часто ссорились. Может, им пришло время мирно поговорить наконец.

Она и сама знала, что это правда. Сколько раз он метался по ночам во сне, а проснувшись, не мог отвести глаз от волчьей морды, так тщательно выбитой на задней стене пещеры? Даже сейчас, сидя на солнце, она ощущала затылком взгляд волка. А иногда, когда Маленький Танцор кричал во сне и она просыпалась, она тоже смотрела в полумрак — и была готова поклясться, что волчьи глаза светились желтым светом!

А напряжение в пещере спало. Люди больше не кричали друг на друга сердито, искоса поглядывая на Маленького Танцора. Они снова смеялись. Низкие Люди Бизона учили язык анит-а, а Люди Красной Руки учили их язык. На обоих языках теперь рассказывали предания — это давало отдых уставшим душам. И началось это все с уходом Маленького Танцора.

Воспоминание о последнем дне перед тем, как он отправился в путь, саднило ее сердце, будто засевшая колючка кактуса…

— Ты должен пойти. Тебе нужно повидать Белую Телку.

— Я ее не люблю. Она снова начнет приставать ко мне.

— Пожалуйста, — умоляла она. — Иначе Видения разлучат нас. Два Дыма знает, как это бывает. Спроси его. Я люблю тебя, Маленький Танцор. Если не ради себя или других, сделай это ради меня. Пожалуйста.

И он ушел, сознавая, что ему и самому этого хотелось — пусть он и отказывался себе в этом признаться…

— Но почему так долго? — Вопрос, который она запретила себе задавать, невольно сорвался с языка.

Под ногами матери зашуршали камешки, и теплая рука опустилась на ее плечо.

— Не так уж и долго, дочка.

— Уже прошло почти три месяца.

— Погода ведь плохая стояла. Может, Белая Телка не могла без него обойтись. Вдруг она болеет? Да и мало ли что еще…

Волшебная Лосиха медленно кивнула, вспоминая, каким нелепо распухшим выглядело тело ее отца… Сначала она не могла поверить, что это в самом деле он: лицо было страшно, губы оттянуты назад в ужасном оскале, нижняя челюсть выдвинута вперед, а там, где светились его добрые карие глаза, — пустые орбиты… Но она узнала клочья его одежды.

Неужели у Маленького Танцора сейчас может быть такая же страшная маска смерти вместо лица?

Маленький Танцор вышел наружу, жмурясь от серого утреннего света.

Белая Телка раздвинула занавес за его спиной и медленно, с трудом выпрямила спину: