Книга Артефакт, страница 76 – Уильям Майкл Гир

Экран померк.

— Довериться Констанции? — Соломон откинулся на спинку кресла и потер переносицу. — Братство предоставляет посторонним людям доступ к своим совершенно секретным сведениям? Господи! Боз, во что мы ввязались?

— Думаю, ответ на этот вопрос мы получим, только совершив прыжок.

— Да, вы правы. — Соломон опрокинул кружку и вылил в рот остатки кофе. Несколько долгих мгновений он молчал, погруженный в тягостные раздумья. Довериться Конни? И это при том, что она не доверяет ему! А он тем временем вынужден бездействовать, зная, что где-то рядом, буквально бок о бок с ним, разгуливает убийца, готовясь совершить куда более страшные преступления, раздробить острыми хищными клыками его хрупкий покой. Да еще Малаков, который не расстается с оружием. Только этого не хватало!

— Боз, я давно хотел спросить… В технической документации мне то и дело попадаются упоминания о системе, которая обеспечивает на мостике сферический обзор окружающего пространства.

— Совершенно верно. Изображение генерируется при помощи сети оптических элементов, встроенных в мягкую прозрачную оболочку.

— Я думал, она предназначена для защиты приборов от механических повреждений.

— Это действительно так. Эпитаксиальный слой оптоэлементов находится внутри оболочки, и она выполняет сразу три функции — предохраняет аппаратуру от ударов, воспроизводит изображения и служит изоляцией от пыли и вакуума в случае декомпрессии.

— Включите ее, Боз.

Мостик погрузился в бездонную черноту космоса, чуть тронутую светом бесчисленных звезд, яркость которых увеличивали экраны. Широкая лента Млечного Пути блистала мириадами крохотных точек.

Соломон с трудом преодолевал головокружение. Боз скомпенсировала красное смещение, и звезды выглядели так, словно корабль находился в неподвижности. На фоне этого великолепия терялись огоньки приборов и инструментов, встроенных в кресло. Лишь старательно приглядевшись, можно было смутно различить легкое искажение картины там, где находились края панелей и основания кресла.

— Невероятно! — выдохнул Сол. Он сидел в одиночестве, затерянный в космосе, и с мостиком его соединяли лишь приглушенный свет мониторов, сила тяжести и уютное давление привязных ремней. И только напрягая все свои чувства, он ощущал вокруг себя живое дыхание корабля. — Скажите, Боз, вы видите космос так же, как я? Ошеломляет ли вас эта картина так же, как меня? Способны ли вы почувствовать бесконечность окружающего мира… его великолепие, красоту?

— Мое восприятие реальности значительно отличается от вашего, капитан. Я фиксирую ваши реакции, пульс, потенциал кожных покровов, частоту дыхания, слежу за движением ваших зрачков. Я способна воспринимать воздействующие на вас раздражители во всем электромагнитном спектре — от гамма-лучей до фотонов, испускаемых космическими частицами. Я ощущаю излучения, электромагнитные и гравитационные поля, сгустки и вихревые потоки невероятных энергий. Мое восприятие великолепия и красоты не выходит за рамки объективных физических величин.

— Понимаю. А меня бесконечность пугает, завораживает, но вместе с тем приносит успокоение. — Соломон улыбнулся, сливаясь мыслями с открытым пространством. Наркотик космоса ввергал его в экстаз, даруя упоительное чувство ничем не ограниченной свободы и могущества. Уже ради одного этого стоило принять предложение Крааля. Великий Архитектор, кто мог знать, что он, Соломон Карраско, твердо решивший распроститься с космосом, вновь будет испытывать такое блаженство в капитанском кресле? Забыв о том, что представшая его взгляду картина — не более чем оптическая иллюзия, Соломон наслаждался острыми, яркими ощущениями.

— Мне неведом страх, капитан, — негромко произнесла Боз. — До сих пор я руководствовалась чисто прагматическими соображениями.

Смысл ее слов ускользнул от внимания Сола, погруженного в созерцание.

— Мы, люди, плохо приспособлены к космосу, — заговорил он. — Мы слишком суетливы и близоруки. Звезды невероятно далеки от нас, и мы порой не в силах осознать, что эти крохотные огоньки на самом деле представляют собой огромные миры.

— Возможно. Человечество — продукт эволюции того мира, в котором оно зародилось. Однако даже в древние времена, когда люди были прикованы к планете, звезды волновали их, пробуждали в их душах мечты. В конце концов, что такое планета? Элемент звездной системы. А звезда? Часть галактики. Галактика, в свою очередь, часть Вселенной. Вселенная же — лишь материальное воплощение одного из этапов движения высшей реальности.

— Если я правильно понял, под высшей реальностью ваш электронный мозг подразумевает то, что мы называем богом.

— Да. Бог и есть высшая реальность. Только самые примитивные, догматические и суеверные религии превращают свои божества в бесплотных сказочных небожителей.

— Не вздумайте поделиться своими мыслями с Джозефом Янгом… и этой ведьмой, его женой. Она изображает из себя правоверную мормонку, но постоянно заигрывает с мужчинами. И, что еще хуже, у меня возникает досадное ощущение, что она флиртует всерьез.

— Это действительно так. К вашему сведению, капитан, в данный момент она совокупляется с Марком Лиетовым. Секс — довольно забавный процесс… чисто биологический.

Лиетов? Что в нем могла найти Эльвина? Да и любая другая женщина? И какими мелкими, убогими казались эти страстишки по сравнению с блистательным великолепием звезд! Над плечом Соломона тускло мерцали Магеллановы Облака.

— Вряд ли Эльвине удастся залучить меня в свои сети. Она недурна собой, но грубовата, прямолинейна, не в меру болтлива — и, вдобавок, замужем. Меня привлекают женщины, обладающие острым умом, интеллектом, изяществом и хорошими манерами. Разговоры о политике Храма на Зионе и о том, кто как одевается, интересуют меня не больше, чем грязное пятно на переборке входного шлюза.

— А Констанция?

— Э-ээ… А как вы сами ее оцениваете?

— Ее энергия и напористость выдают в ней человека редкостной силы воли и самообладания. Она наделена незаурядной способностью решать сложные задачи и без труда приспосабливается к самым разнообразным условиям. Она находится в прекрасной физической форме и неустанно печется о своем здоровье. Она горда и несколько тщеславна, но достаточно умна, чтобы не обращать эту слабость себе во вред. Потерпев поражение, она дает волю гневу, но умеет справиться с ним и направить его в конструктивное русло. Обладает непомерно развитым чувством ответственности и всецело отдается выполнению своих обязанностей.

— Не человек, а машина какая-то.

— Вы просили меня провести объективный анализ. Честно говоря, меня беспокоит ее чрезмерная верность долгу. Это буквально отравляет ей жизнь.

— И поэтому она держится так холодно… так отстранение?

— И тем не менее пробуждает романтические фантазии у половины мужчин, находящихся на корабле.

— Вот как?