Онлайн книга «Год полнолуний»
|
— Да вы раздевайтесь… — предложила Антонина Митрофановна и, многозначительно погрозив сыну кулаком, быстро ушла к себе в комнату. — Ну вот, свалились, как дождь на голову. — Синичка скинула шубу, повесила на крючок, поправила волосы перед зеркалом. — Да не стой, одевайся скорее, а то мать вообще невесть что подумает! Саша юркнул к себе, быстро надел рубашку и принялся застилать постель. Синичка стояла рядом и задумчиво смотрела на стену. — Она сильно смущена. Недовольна, что застали в таком виде… А первое впечатление — самое сильное… Ну, Сашок, придумай что-нибудь! Как у вас гостей с хозяйками знакомят? — Может, кофе вместе выпить? Мама всегда с утра пьет. — Хорошо, давай. — Девушка вскинула руки к вискам. — Я никогда еще так не волновалась… — Ты жалеешь, что осталась со мной? — Саша бросил на постель покрывало и повернулся к Синичке. — Ни капли, — она сжала на груди кулачки и доверчиво прижалась к нему, — совсем. Саша обнял ее за плечи, провел рукой по волосам: — Синичка, а о чем вы так яростно спорили? Там, в детском садике. — Но ведь я сразу призналась, — мгновенно насторожилась девушка. — Я — колдунья из рода Гекаты, покровительницы земли, людей, науки и Луны, одна из охранниц приграничной пустыни… — Колдунья… Геката… — покачал головой Саша. — Что за ерунда? — Велемир был прав, — после короткой заминки вздохнула Синичка, — ты ничего не понял… — Это так важно? — уже более серьезно переспросил Трофимов. — На самом деле важно только одно: насколько тебе хочется, чтобы я была рядом. — Очень хочется! — Саша крепко прижал ее к себе. — Тогда познакомь меня со своей мамой. — Хорошо… — Трофимов с явным сожалением разжал объятия. — Синичка, а что означает «колдунья из рода Гекаты»? — Многое… У меня нет права на собственное имя, иначе меня могут вызвать из этого мира или из мира потустороннего, из этой вселенной или из любой другой. У меня нет права на возраст, иначе мою судьбу могут рассчитать и оборвать… — И все? — Я не имею права входить в любую церковь, я признаю себя подвластной воле Дьявола, я обязана использовать всю свою силу и знания для охраны земель и жизней от порождений Долины Потаенных Мыслей или любых других бед. — И все? — Еще очень, очень много… — улыбнулась девушка. — Ты начинаешь сомневаться в своем решении? — Нет. — Тогда иди «пить вместе кофе». — Сейчас, чайник поставлю… — Трофимов выскочил на пару минут и вернулся с новыми вопросами: — Синичка, а где находится Долина Потаенных Мыслей? Что это такое? — Сашка, — рассмеялась девушка, — ты хочешь за несколько минут узнать сразу все… Скажи лучше, как мне называть твою маму? — Антонина Митрофановна. — Хорошее имя. Я могу как-нибудь помочь или это не принято? — Нет, почему? Принято. Я только спрошу, где стол накрывать, на кухне или в комнате… Синичка, а что за вспышка была там, в детском саду? — Саша, ты знаком с геометрией? — Да, а что? — Ты смог бы объяснить теорему обратного подобия человеку, не знающему ни одной аксиомы? — Не знаю. Что это за теорема? — Фигуры разных плоскостей несопоставимы, пока не обретут хоть одну общую точку. — Понятно, — погрустнел Трофимов и вышел из комнаты. Второй раз Синичка увидела Сашину маму, когда та, тщательно приведя себя в порядок, входила в комнату с горячим чайником. — Простите, Антонина Митрофановна, что мы так неожиданно… утром появились. — Да ладно, хорошо хоть появились. Теперь познакомимся… Синичка? — Да. Вас смущает мое имя? — Знаешь, дочка, во времена моего младенчества детей называли Велокрами и Элекрификациями. Имя «Синичка» нравится мне намного больше. Женщины улыбнулись друг другу, и у Саши отлегло от сердца: пожалуй, они найдут общий язык. * * * Если в прошлую смену Олег потратил три плавки на одну еврейку, то сегодня пришлось делать кучу мелочевки: брелки, брошки, сережки. Да еще доделывать вчерашние остатки: отлив одну большую скульптуру, он, естественно, не смог приготовить расплав для полутора сотен маленьких. Приходилось крутиться с тиглями, как жонглеру. С той лишь разницей, что кегли жонглера не плюются калеными брызгами. Да еще Альбертовна молча дышала в затылок, всем своим видом намекая на выпадение литейщика из рабочего графика. — Уйди, не мешай! — наконец не выдержал Олег. — И так работы выше горла. Хозяйка, надо отдать ей должное, ушла. И слова в ответ не сказала. Однако Олег понял, что сегодня нужно сделать все, не оставляя на потом ни одной восковки. К чему зарождать сомнения в своей трудоспособности? Как назло, вечером сдохла вентиляция. То есть именно тогда, когда все уже разошлись, а он остался отливать изготовленное художниками за день. И окна не откроешь: глоток холодного воздуха после жара литейки — гарантированное воспаление легких. Продержаться до конца последней плавки помогло лишь осознание того, что вечером он окажется в мире, где всегда светят ласковые солнца, посреди каждого поля имеется тенистый пруд, а где-то за горизонтом — соленое море; где дует свежий ветер, наполненный ароматом лугов, где поют птицы, стрекочут кузнечики, летают стрекозы. Где он может по своему желанию управлять погодой и животными, где он царь и бог, потому что Создатель. Где он может все. Все, что пожелает… а не только плавить в печке серебро. * * * — Вот это да… — Синичка восхищенно подставила ладошки под текущую из-под крана тоненькую струйку воды. — Что, и холодную можно, и горячую? — Можно… — пожал плечами Саша, присаживаясь на край ванны. — Синичка, а ты и вправду умеешь колдовать? — Умею… Я про такое слышала, а вижу впервые. — Она покрутила вентили и испуганно пискнула, случайно включив душ. — А это зачем? — Умываться. Вставать под него целиком и мыть все тело… А скатерть-самобранку ты можешь сделать? — Могу. Только с нее ничего нельзя будет есть… Это же сколько в нем воды? — Сколько угодно. А почему с нее нельзя будет есть? — Потому что сделать съедобные фрукты-овощи так сложно, что проще на огороде вырастить. — Синичка наконец отвлеклась от крана и повернулась к молодому человеку: — Саша, ты что, хочешь какого-нибудь чуда? Закрой глаза. Трофимов зажмурился. — Открой. — Ой, а как это? Темное, бордовое платье, плотно облегавшее тело девушки, оказалось голубым. |