Книга Наследница Кодекса Люцифера, страница 3. Автор книги Рихард Дюбель

– Отпустите мальчишку, он ничего вам не сделал.

– Ты тоже ничего нам не сделал, и что – думаешь, мы тебя отпустим?

– Господи, я всего лишь слуга! – простонал Леопольд.

– Дайте ему попить, – приказал вахмистр.

Леопольд кричал и извивался, но они связали его по рукам и ногам. Один рейтар достал из седельной сумки нечто, похожее на две дощечки размером с ладонь, прикрепленные к тискам. Они схватили Леопольда за нижнюю челюсть и заставили открыть рот, после чего сунули в него деревяшки и стали крутить тиски. Леопольд охал и пытался что-то сказать. Дощечки разжались. Это были распорки, подобные тем, которые вставляли в пасть овцам, если нужно было влить в них какую-нибудь жидкость. Другой рейтар притащил откуда-то кадку и под общие крики вылил ее содержимое Леопольду в рот. Мальчик скривился: в кадке была навозная жижа.

Леопольд согнулся, в горле у него заклокотало, и он изверг из себя и навозную жижу, и все остальное, что оставалось в животе. Они повернули его на бок и вырвали распорки изо рта. Леопольд, скрючившись, лежал в собственной блевотине.

– Теперь ты вспомнил, где все? – снова спросил его вахмистр.

Леопольд заскулил и кивнул. Вахмистр присел на корточки рядом с ним.

– Облегчи свою душу, грешник, – ухмыльнувшись, предложил он.

Мальчик глянул на двери амбара. Там столпилось несколько кирасиров, судя по всему, смотревших на то, что происходило внутри. Они орали и свистели, а в промежутках можно было услышать ритмичное хрюканье и шлепки. Он переступил через согнутое тело Леопольда и отправился к амбару, собираясь узнать, что там происходит. Но его перехватили.

– Займись овцой, бездельник, – приказал кирасир и толкнул его к туше.

Мальчик пожалел, что не смог добраться до амбара, но он привык получать грубые приказы и прекрасно знал о последствиях непослушания, поэтому стал возиться с овцой. Когда рядом с ним появились ноги в сапогах, он, часто моргая, посмотрел вверх. Это был вахмистр.

– Мы собираем всю семейку в кучу.

Мальчик пожал плечами. Ему казалось, что приводить сюда хозяина – не очень хорошая мысль. Если он увидит беспорядок в доме и мертвую овцу, то непременно начнет кричать. Хозяин умел очень громко кричать.

– Как тебя зовут?

– Паренек, – гордо ответил мальчик.

Вахмистр вытаращил глаза.

– Это я и сам вижу. Как тебя зовет твой старик?

Мальчик склонил голову набок.

– Крестьянин, – процедил вахмистр. – Как он тебя зовет, именем трех чертей?

– Бездельник. Глупая свинья. Паршивец.

– А твоя мать? Служанка?

– Паренек, – повторил мальчик, не зная, плакать или смеяться из-за такой непонятливости вахмистра.

– Ты слишком глуп, чтобы знать свое имя?

– Ну почему – ты ведь его тоже не знаешь.

– Черт, лягушонок, не наглей! Ты что, местный дурачок? Можешь прочитать символ веры?

Мальчик удивленно моргнул.

– «Отче наш», чтоб тебя!

– Могу, – ответил мальчик.

– Тогда читай.

– Наш дорогой отец, который есть небеса, да святится твое имя, да приходишь твое царство, твоя воля будет небо к земле, дай нам долг, как и мы даем нашим должникам, не веди нас ни в каку злу попытку, а освободи нас от царства, и силы, и славы, в вечности, ама. [1]

– Вот ведь черт! – удивился вахмистр.

К ним подошел еще один рейтар.

– Парень совершенно тупой, я даже не могу заставить его сказать, как его зовут, не говоря уже о том, кто его хозяева – сверчки или жучки, [2] – пожаловался вахмистр.

– А тебе не все равно? – возразил рейтар.

– Мне, пожалуй, было бы легче, если бы я знал, что они еретики.

– А мне, пожалуй, было бы легче, если бы нашлось, что пожрать и выпить, и если бы в следующий раз, после того как я выстою очередь к мохнатой норке, мой змей смог бы в нее заползти, – заявил рейтар и добавил: – И если бы я знал, что швед не свалится нам как снег на голову. Мы ведь сейчас на их стороне реки, вахмистр.

– Да черт с ним, со шведом. Швед сейчас роет себе траншеи где-нибудь на опушке возле Леха1 и сам с собой забавляется. – Вахмистр встал. – Ну ладно, – вздохнул он. – Посмотрим, сумеют ли остальные поймать птичек.

Мальчик остался в одиночестве. Недолго подумав, он снова занялся овцой. Он решил, что именно этого они от него и хотят.

Овцу уже освежевали, когда появились хозяин с семьей и слугами. Рейтары ввели их в дом. Так как мужчины забрали у него овцу и стали насаживать ее на копье, мальчик тоже последовал в дом. Хозяин, его жена, дочь и оба сына сидели на полу, а солдаты крепко держали слуг. Хозяин часто моргал от страха.

– Два вопроса, – заявил вахмистр и поднял два пальца в латной перчатке. – Во-первых: протестант или католик?

У хозяина задрожал подбородок. Никто не мог сказать наверняка, с какими кирасирами он имеет дело, с протестантами или католиками, когда сталкивался с такими вот мародерами. Во время битвы солдаты императора прикрепляли к шлемам черно-красные лоскуты или перья, а шведы – сине-белые, чтобы не спутать противника с союзником. Вне поля битвы в этом необходимости не видели. Вне поля битвы было тактически правильно оставаться неузнанными во время убийств. Что бы хозяин ни сказал, он запросто мог ошибиться. Тот сглотнул и промолчал.

– Во-вторых, – продолжил вахмистр, – где ты спрятал ценности?

Мальчик увидел, что подбородок хозяина задрожал еще сильнее, а губы побелели – с такой силой он сжал их. Было слышно, как он тяжело, со всхлипами дышит.

Рейтары заставили одного из слуг опуститься на колени, молниеносно обмотали его голову веревкой и принялись скручивать ее с помощью деревянного бруска.

Слуга закричал. Кровь побежала у него из ушей, носа и рта. Он стал лихорадочно дергать за веревки, но они слишком сильно впились в кожу. Глаза его вылезли из орбит, большие и белые, как куриные яйца. Слуга завыл в голос. Раздался треск. Глухо застонав, несчастный обмяк. Мальчик в ужасе уставился на него и нервно сглотнул. Налить Леопольду в горло навозную жижу – это ведь шутка, забавная, хоть и грубая, и слуги постоянно подшучивали так друг над другом; но столько крови… и глаза… Смех застрял у него в груди. Он жалко улыбнулся и посмотрел снизу вверх на вахмистра, но тот не обратил на него внимания.