Онлайн книга «Зубы дракона»
|
— Моего дедушку зовут Захаром Андреевичем. Он очень давно занимается альпинизмом. И его друзья очень часто называют его именно Закидоном. Характер, говорят, нервный. — Тогда я скажу то, чего не может быть совершенно точно: в моих снах вы любите запеченных в костре сусликов. — Сусликов не пробовала. Но когда меня брали на охоту, то угощали запеченной в углях уткой. Горячая, на свежем воздухе, ароматная, с дымком. Пальчики оближешь. — Ирина, а может мы тогда прокатимся за город в эту субботу? Утка, санки, транспорт и погода с меня. Согласие — с вас. — Послушайте, Игорь, а чем мы занимались в ваших снах, если вы знаете про все родинки на моем теле? — Ничем. Просто гуляли. — И после этого вы знаете про родинку на левой груди… — Мы загорали на берегу горного озера. — Голышом, что ли? — Ира, поехали в субботу за город, и я расскажу вам про все свои сны. — Так как насчет родинки? — гнула свое девушка. — Ну, может человек загорать голышом хотя бы во сне! В трубке послышался смех. — Так вы поедете? — Ну, я не знаю. У меня на субботу могут появиться другие планы. — Ирочка, — очень ласково сказал я, — в своем следующем сне я укушу вас за ухо. — А уши у меня там, во сне, проколоты? — По-моему, нет. — Жалко… — Ира, у вас может возникнуть еще огромное количество вопросов, а мне очень хочется снова увидеть ваши глаза, ваши волосы… — И родинки… — …и услышать ваш голос. Я приглашаю вас в эту субботу за город. Вы согласны? — Я очень люблю спать. Ну когда еще можно поспать, как не в выходные дни? Скрипнула дверь, в комнату заглянула мама. — Это ты, что ли, уже час на телефоне висишь? Мне, между прочим, тоже поговорить нужно. — Сейчас мам, уже заканчиваю, — и я снова поднес трубку к уху. — Извини, Ирена, маме телефон нужен… Так где мы встречаемся?.. * * * С точки зрения буквы закона субботняя поездка на казенном «Рафе» была, конечно, административным нарушением, но совесть меня отнюдь не мучила — вложил я в эту машину куда больше сил и средств, нежели наш екатерининский дом престарелых за все двести лет своего существования. Ирена ждала меня на выходе из станции метро. Оделась она для поездки за город не в туфельки и платьице, что у женщин бывает, а в ярко-красную болоньевую куртку и в зеленые, опять же непромокаемые, штаны. Костюм попугайский, но практичный: и теплый, и хорошо заметный, если искать придется — не дай бог понадобится. Завершали наряд синяя вязанная шапочка и высокие лыжные ботинки. Похоже, девушка была опытной путешественницей. Вот только лыжи у нее оказались городские — узкие досочки с загнутыми носками для пробежек по накатанной лыжне. — Привет, — сказал я, откровенно любуясь ее мягкой, неброской красотой. — Давно ждете? — Нет, — девушка слегка смутилась и попыталась поправить убранные под шапку волосы. — Просто электричка скоро уходит, вот я и решила прийти пораньше. Мы на нее еще успеем. — Зачем нам электричка? — пожал я плечами. — Своим ходом доедем… Пошли, моя машина перед платформами стоит. — Так у вас есть машина? — она удивилась так, что даже обидно стало. Почему это у меня не может быть машины? — Ну… как сказать… Колеса есть. Понимаете, маленькие люди ездят на маленьких машинах, «жигулях» там, «волгах» всяких, а большие люди — в больших машинах: автобусах, или хотя бы микроавтобусах. Мы — люди приличные, а потому моя машина рассчитана точно на нас. * * * Говорят, в правилах дорожного движения от пятидесятого года запрещалось возить женщин на переднем сидении. Потому, что когда рядом с водителем сидит красивая женщина, то он будет смотреть куда угодно, но только не на дорогу. Мудрая мысль. Если б я дорогу на Вырицу не помнил наизусть, то наверняка бы посшибал все придорожные столбы. В деревне Борисово мы в свое время снимали дачу, и я неплохо знаю ее окрестности. Песчаный карьер за березовой рощицей по выходным не работал никогда, а дорога к нему вела вполне приличная. Я развернулся перед вагончиком мастера, заботливо опутанном толстенными цепями, и заглушил двигатель. — Приехали. Дальше можно пробиться только на лыжах. — И где это мы? — Южный филиал Кавголово. — я извлек из багажника самодельные санки, сколоченные из пары широких детских лыж и двух старых табуретов, пристегнул на них рюкзак с предметами первой необходимости и зацепил лямку за ремень. — Имеет среди местных жителей кличку «Тибет». В зимнее время посещается только особо посвященными. В летнее — еще реже. Пошли? День, как по заказу, сиял, словно новогодняя открытка: на небе ни облачка, солнце в зените, серебряный иней на кустах дюймовой толщины, прямо сугробы в миниатюре. Легкий морозец, и ни дуновения ветерка. Сосновый бор словно спал в звенящей тишине, каждый скрип снега под лыжами разлетался на весь лес и возвращался шепотливым эхом. От недалекого куста повеяло запахом тепла и настороженного страха. — Тихо… — я остановился, зачерпнул горсть белых искр и слепил снежок. — Смотри… Снежок зарылся точно в корни кустарника, оттуда взвилась белая ракета и, словно шарик пинг-понга, шустро заскакала между деревьев. — Заяц! — восторженно охнула Ира. — Как настоящий! — Он и есть настоящий, — обиделся я, — Русак по национальности. — А волки у вас тут есть? — Нет. Они медведей боятся. — А медведя ты можешь так же, снежком? — Ну уж нет, — отверг я коварную провокацию. — Он спросонок не в ту сторону заскакать может. — Слушай, как тут здорово! Я уже два года зимой в лесу не бывала. — Это еще что, — она сама не заметила, как перешла на «ты», чему я мысленно искренне обрадовался. — Сейчас на Тибет поднимемся. Вот там действительно красота. Надо сказать, что «Тибет» красив только зимой. Сосновый бор обрывается на вершине холма, и поросший редкими кустами склон довольно круто уходит вниз, плавно перетекая в большую поляну, окруженную низким рябинником. Создается непередаваемое ощущение домашнего уюта прямо в чаще леса, отрешенности от прочего мира. А летом… Летом — это просто чавкающее болотце с густыми роями комаров. — Ух ты, — присвистнула девушка. — Чур я первая! — Не стоит, — осадил ее я, — у меня тут уже пять пар лыж сломано. Возьми лучше санки. — На санках неинтересно, — гордо хмыкнула Ира. — Детские забавы! — Да? Спорю на коробку «Ассорти», что ты не попадешь на санках вон в тот куст шиповника внизу склона. |