Онлайн книга «Град Божий»
|
И когда эта светлая любовь явится, вынося нас из тьмы нашего «где и кто?» и даст нам — понять, что с нами происходит, и мы ясно увидим все, включая и того, с кем мы танцуем, да, детка, человека, с которым мы танцуем при свете, хотя, конечно, это не будет ни один из нас. До тех пор, пока этого не произошло, если, конечно, это вообще случится, я обнимаю тебя, а ты прильнула ко мне, и это кажется мне утешением. Как бы то ни было, вся это не слишком многообещающая ситуация предполагает, что, взявшись за руки, мы так и будем встречать музыку, хотя как можно встретить музыку, когда все вокруг покрыто тьмой, и можно лишь гадать, кто с тобой… (Аплодисменты.) Я не могу оставить такие слова без ответа — Мой товарищ настолько погружен в себя, Что не удивительно, что он ничего не видит. Осветив все извилины и борозды своего мозга Высоким напряжением нейтрино, Он танцует со своей тенью. Я не вижу рядом с ним женщины, Как может женщина танцевать в таком ритме? Я знаю, как может танцевать женщина, Знаю, что значит держать в руках танцующую женщину, Такую живую в своей экспрессии, такую гибкую, такую сильную, несмотря на узкие плечи, тонкую талию и легкие ножки. Я ощущаю сладкую чистоту ее волос, Ее висок прикасается к моей щеке. Я чувствую пульс на ее запястье, Ее доверие, когда она послушно позволяет вести себя и прижимается спиной к моей ладони. Мы раскачиваемся и кружимся в унисон, наша близость поет, как музыка, она течет сквозь нас, как бесхитростная гармония. И это единственное, что я хочу слышать от нее, танцуя с нею в темноте. Благословенна темнота, в которой мы танцуем, она дарует нам во время танца нашу единственность в мире, величие нашего романа, так долго, как длится мелодия песни. (Аплодисменты.) Сейчас я вижу все это как сцену в ночном клубе, Столы, освещенные маленькими лампочками, окружают танцевальную площадку, Блестят, как золотая проволока, ободки бокалов с вином… Это ночной клуб, в котором мне никогда не доводилось играть, С террасой, прихотливо изогнутыми стенами и большим пространством между столами, Вечерний клуб, где темнота становится видимой, А оркестранты сидят на возвышении, И их руководитель, не играя сам, дирижирует палочкой. Повернувшись к ним улыбающейся спиной, он добродушно смотрит на танцующую пару. Оркестрантам улыбаются все, им заплатили. Понимаете, это голливудский ночной клуб, здесь все фальшиво, это музыкальная сцена киношного ночного клуба, а танцоры — звезды кино, и всё это — сцена, в которой герои обретают любовь друг друга. Они танцуют, глядя друг другу в глаза, А я и остальные музыканты играем для них с глупейшими улыбками на лицах, Потому что плата непомерно велика. За столиками ночного клуба сидят статисты в черных галстуках и вечерних платьях, им тоже заплатили. Все мы статисты в жизни этих звездных танцоров, Танцующих в темноте, тщательно подсвеченной приглушенным светом на столах и блеском ободков бокалов с вином. Вот зачем мы здесь: За стенами ночного клуба настали плохие времена, Страна разорена, никто не может работать, Люди стоят на холодных улицах в длинных хлебных очередях, Пыльные бури срывают краску с машин, брошенных в пустыне. Черви обгладывают щеки голодных младенцев в горах, И нет братьев, которые поделились бы хоть даймом [13] , Во всяком случае, их нет здесь, на улице перед входом в клуб, где стоят копы, сжимая в ладонях дубинки и отгоняя нищих за полицейский кордон. Нищие ждут, когда звездная пара закончит свой танец в темноте, Снимет с вешалки меховую накидку и шерстяное пальто И выйдет на улицу ловить такси, швырнув по дороге пару даймов. Но тщетны ожидания. Двое звездных танцоров будут продолжать танец: Он — в своем черном фраке с напомаженными волосами, И она в серебристом, усыпанном блестками платье, туго обтягивающем ее ягодицы. Эти танцоры серебряного экрана, Вальсирующие круг за кругом, Прикидывающиеся, что песня скоро закончится, На самом деле они-то и есть назначенные собиратели даймов. Они выкручивают наши руки, залезая в наши тощие кошельки с десятью центами. Они охотятся за бесценными даймами Нищих на улицах и статистов на сцене. Мы — нищие и статисты — приходим сидеть в темноте по ту или другую сторону от танцующих, Чтобы танцоры могли освещать все наши ночи, пока не истечет наше время, И мы уйдем. (Жидкие аплодисменты.) Наша жизнь в темноте коротка, как песня. Один-два хора, и кончено наше время. Твой и твоей возлюбленной вальс окончен. Тьма победила. Музыка продолжается, Ваш танец окончен, Музыка продолжается. (Аплодисменты.) — Я хочу сказать, что нет ни свечей, ни пламени камина, ни одного люмена света. — Мы танцуем в освещенной темноте. — Блестят, как золотая проволока, ободки бокалов с вином. — Танец — наша жизнь. Мы даем темноте танцевать в нашей жизни… |