Онлайн книга «Джамп»
|
От ужина я отказался, а от разговора, пожалуй, не стал бы. Но стоило и честь знать. Умотавшегося Дари, минут десять возбужденно носившегося по дому, Рада уже увела спать. Выпив бокал горячего травяного настоя, заменявшего тут чай, и я ушел в отведенную комнату. Наверное, тоже местный ритуал – глоток чая с хозяевами. Культура, имитирующая патриархальность, очень трепетно относится к обычаям, мы это когда-то с дедом разбирали… На душ не оставалось сил, я разделся и забрался в постель. В открытом окне пылали звезды. Интересно, какая здесь экономика? Вряд ли «коммунизм» геометров – там, при всеобщей сытости, люди обходились комнатами-кельями. Видимо, что-то более реальное, как на планете зеленых… Сколько здесь стоит такой дом? Смог бы я найти здесь занятие по душе и приобрести подобное жилище? Или вначале надо сотню лет повоевать за Хрустальный Альянс… ладно, Хрустальный распался, повоюем за Стеклянный, Оловянный или Деревянный… а потом можно и наслаждаться покоем? Петр, ты неадекватен. Кажется, постижение сказалось на куалькуа не лучшим образом. Он принялся контролировать мои мысли. – Уймись. Петр, ты забываешь, зачем ты в этом мире. – Куалькуа, ты боишься, что я плюну на все и останусь здесь жить? Симбионт молчал. – Не бойся, – глядя в окно, сказал я. Ночной ветерок трепал край прозрачной, как тюль, занавески. – Не останусь. Я помню, кто я. Я помню Землю. Земля – прекрасная планета, – вдруг изрек куалькуа. – Она имеет массу мест, не уступающих по красоте и удобству проживания данному миру. Я засмеялся. – Путеводитель фигов… Брось. Я не останусь здесь. Кэлос, наверное, заслужил эти леса, красавицу жену, путешествия с сыном, уютный дом. А я – нет. Мне тут хорошо… очень хорошо. Но это словно заглядываешь в будущее – и думаешь: здорово будет сидеть у камина и греть старые кости… А у них и старости-то нет, куалькуа. Петр, ты недооцениваешь серьезность ситуации. – О чем ты? Вспомни первое вхождение во Врата. – Ну? Ты был на взводе. Переполнен агрессией и жаждой действия. Ты ее получил. – Брось… – Я уткнулся лицом в подушку. – Не хотел я жечь чужие истребители и драться с метаморфами… Оказывается, куалькуа умеет молчать укоризненно… – Мне так кажется, – добавил я. Вспомни второе прохождение Врат. – Вот чего не помню… Я умирал, куалькуа. Просто умирал. Я теперь знаю, как это бывает… Петр, ты вторично попал в мир, который отвечает твоим желаниям. Тебе хотелось покоя. Никаких врагов. Никаких схваток. Чья-то забота, чья-то жизнь, которой можно тихонько позавидовать. Передышка. Тебе ее дали. Сон мгновенно слетел. Я лежал, пытаясь вспомнить то, что никак не хотело вспоминаться. О чем я думал, умирая? Да ни о чем… тоска и боль да отчаянная бравада – победил… – Меня ведут, куалькуа? Подсовывают миры-обманки? Симбионт молчал. – Да говори же! Ты ведь все-таки куда умнее меня! Эй, сверхразум! Это тебе не Сильным расам прислуживать! Надеюсь. Надеюсь, что тебя изучают. – Так, прекрасно. Альтернатива? Тебе служат. Подчиняются. – Боишься, что моя раса – потенциальные хозяева? – прошептал я. – Куалькуа… а ты глуп. Тебе самому – интересно происходящее? Меня радует любая информация. Меня тревожит то, что я не контролирую ситуацию. – А может быть, тебе этого хотелось? – мстительно спросил я. – Ты сотни лет был сторонним наблюдателем. Тут тебя водят за нос. Может быть, это приятно тебе? Интересно, есть ли подсознание у куалькуа? И это возможно. Петр, я анализировал генетический код всех, с кем ты соприкасался. Снег, Галис, Кэлос, Дари. – Я знаю результат, – сказал я. – Они все – люди. Или вы все – Тень. Спокойной ночи, человек Петр. – Спокойной ночи… хоть ты и не спишь. Скажи, что происходит дома? Куалькуа помедлил. Ему нелегко давались отказы от собственных принципов. Сильные знают о существовании геометров. Информация распространилась. Красно-фиолетовая эскадра алари под конвоем торпп двигается к Сердцу Миров. – Что это такое? Люди называют эту планету Цитаделью. Там собирается совет Сильных рас. Они напуганы, Петр. Более того – они уже знают о тебе. О том, что ты был с разведывательной миссией у геометров, а сейчас находишься в Тени. Час от часу не легче. – Теперь можешь не волноваться… что я расслаблюсь. Сильные приняли какое-то решение? Нет. Через двое земных суток ожидается доклад командующего алари. После этого будет принято решение. – А о тебе Сильные знают? Куалькуа издал смешок. Меня не принимают всерьез. Хорошо быть маленьким и послушным. Или хотя бы казаться таким. – Спокойной ночи, – сказал я. – И… если можешь – усыпи меня. Цианиды ты вырабатывать умеешь, справишься и со снотворным. Валяй. Иначе я вообще не усну. Не обязательно использовать химию… Лучший в мире доктор – куалькуа. Бесспорная истина. Я открыл глаза и обнаружил, что за окном светит солнце. Выспался я прекрасно и жаждал пищи и действий. – Спасибо, – буркнул я. Привычка отвечать куалькуа вслух оказалась неискоренимой. Может, я таким образом пытаюсь создать иллюзию независимости? Вроде как мои мысли в неприкосновенности, пока вслух не говорю, куалькуа не слышит… Прибрав постель, я походил по комнате, уже привычно оценивая вещи. Быт – лучшая визитная карточка культуры. Так и на Земле – маленькие, бедные русские квартиры с непременным атрибутом – книжными полками, американские особняки с безупречными интерьерами, роскошной техникой и стопкой комиксов как полноценным суррогатом культуры. Так и у геометров – здоровый казарменный аскетизм. И на планете зеленых – удобное мысленное управление, комфортабельные кровати, спортивно-музыкальная дребедень по телевидению. А здесь меня порадовали две вещи. Во-первых – управление всей техникой, пусть и незнакомой, было реализовано по-земному – кнопки и сенсорные панели. Я обнаружил что-то очень напоминающее музыкальный центр и даже ухитрился его включить. Еще бы понять, куда и как вставляются угольно-черные диски с записями, тогда удалось бы послушать местную музыку. Второй, и даже более радостной находкой оказались книги. Настоящие, бумажные. Строгие обложки, внутри – чуть-чуть иллюстраций и текст. Читать было непривычно – я понимал письменность, и вязь букв, немного напоминающая арабскую, послушно складывалась в слова. И все же это вызывало неприятное, почти физическое ощущение дискомфорта. Втиснутые в мозг знания бунтовали, они еще не прижились. Я видел затейливый черный узор, мысленно проговаривал чужие, слишком резкие звуки, а уже потом понимал смысл прочитанного. И все же оторваться от книг удалось с трудом. Окажись под темным стеклом книжного шкафа хоть одна энциклопедия – я бы тут и поселился. Но вся сотня без малого книг была беллетристикой. Я старательно вчитывался в томик за томиком и откладывал их, все более недоумевая. |