Онлайн книга «Кровь королей»
|
Он сделал еще несколько попыток вызвать их на разговор, но безуспешно. Конечно, клиры-хранители, особенно в братстве вестников, были люди малообщительные, нелюдимые. Уж таков их удел. Но клир легко мог нарушить свое уединение. Стоило дернуть за плетеный шнур, как где-то звонил колокольчик и в дверях появлялся сенешаль. А уж он, по распоряжению клира, вызывал к хранителю цитадели того, кого начальство пожелает увидеть. И каждый отвечал на вопросы клира без промедления. Они молчат умышленно? Глухие? Или немые? А может, ему только кажется, что он говорит? Может, рассудок помутился настолько, что все слова звучат лишь в его голове? Должно же быть объяснение! Обычно тюремщики хоть как-то общаются с узниками. Оскорбляют, злорадствуют, но – говорят! Деранс стукнулся головой. Его даже не предупредили о низкой притолоке. Лишь настойчивые тычки в спину. Что им стоило сказать: «Пригнись!» Еще один удар. Другая притолока. – Будьте вы прокляты! – прорычал Ментан. – Именем Двенадцати проклинаю вас и ваши семьи! Может, хоть на это они ответят? Разозлятся и ответят? Нет. Молчание… Вдруг он почуял невыносимый при его постоянном голоде запах. Пахло жареным мясом, только что снятым с огня. Пахло овощами и маслом. Пахло свежими лепешками, вином и шкварками. Рот заполнился тягучей слюной, и свело пустой живот. Повязку с глаз сняли. Он находился в отделанном деревом помещении без окон и с низким потолком. Горели свечи. Перед пленником стояло два стола. Один большой, другой, чуть в стороне, поменьше. На малом столе какие-то предметы были прикрыты тряпицами. Но на малый стол Деранс и не смотрел. Его взгляд прилип к тому столу, за которым сидел Олвин Тоот собственной персоной. Этот стол ломился от яств. Все они источали ароматы, мучающие разум и плоть. Олвин неторопливо резал ножом горячее мясо, придерживая его вилкой. Отправлял в рот, смакуя и тщательно прожевывая каждый кусок. Затем поднимал серебряный кубок и отпивал душистого вина. При этом он даже не смотрел на пленника. Будто и не было его здесь. Просто ел, всем видом давая понять, что получает от этого неслыханное удовольствие. Перед Ментаном поставили стул и усадили, после чего завязали руки за спиной. Лесной король Роберт, Шон Арчер Покойник и Карл Лысая Гора стояли позади, в полумраке, и с любопытством наблюдали, что же будет делать Олвин дальше. А он все наслаждался трапезой, глядя мимо пленника. Клир тем временем тяжело сглатывал и не отрывал глаз от стола. Кубок опустел. Олвин неторопливо взял штоф с вином и столь же неторопливо подлил себе. Сделал большой глоток и шумно выдохнул. «Вот она, пытка, – думал Ментан. – Не железом и огнем истязают – голодом. Просто привели меня поглазеть, как он жрет!» Вдруг Олвин вперил взгляд в Деранса. – Ты голоден? – произнес опальный вестник. Ментан вздрогнул. Слова? С ним говорят? Он завертел головой, словно искал тех, к кому мог обращаться Тоот на самом деле. – Клир девятого пера Деранс Ментан, что ты башкой вертишь? Ты голоден? – строго повторил вопрос Олвин. – Д-да… конечно… – закивал пленник. «Еще спрашивает, будь он проклят!» – Тогда я могу предложить тебе выбор. Возможность первая. Олвин протянул руку и сдернул одну из тряпиц на малом столике. Под тряпицей оказались весы. Тяжелая подставка из бронзы и две покачивающиеся плоские чаши. – Ты выберешь еду с этого стола. Любую. И сколько пожелаешь. Мы положим ее на одну чашу весов. Затем я возьму нож, отрежу кусок твоей плоти и положу на другую чашу. Если чаши не уравновесятся, мы добавим еды на одну или твоей плоти на другую. Ты получишь еду, когда чаши будут весить одинаково. – Что-о? – Ментан дернулся на стуле. – Зачем! Вы не можете! – Хм, – нахмурился Олвин. – Ты сидишь привязанный к стулу и говоришь мне, что я могу, а чего не могу? – Вы не так меня поняли! – Ты сказал, что я дурак? – Нет!!! – заорал Ментан. – Чего вы хотите?! – А вот это хороший вопрос. Я хочу не так уж и много. И если ты пойдешь мне навстречу, то получишь еду, а твое бренное тело не пострадает. Олвин сдернул вторую тряпицу. Под ней была серебряная чаша, похожая на те, в коих подавали на пирах фрукты и ягоды. Рядом с ней лежали серые бруски и шар с иглой. – Скажи для начала, что это. Ментан снова сглотнул, уставившись на чашу и бруски. – Так вот оно что… Вот зачем все… Ты выкрал… это… – Что – это? – Самописец! – обреченно выдохнул клир. – Самописец? И для чего он? – Это великая тайна… Олвин перевел взгляд на Шона Арчера: – Отрежь ему ухо. За спиной Деранса послышался шорох вынимаемого из ножен клинка и скрип половиц под ногами Шона. – Нет! Подождите! – задергался Ментан. Тоот поднял руку. – Ты же сказал, что это великая тайна. Мне теперь хочется узнать, насколько она велика. Стоит ли она твоего уха? А может, двух? Какова цена? Добавить к ушам десяток пальцев? Оскопить тебя? Выколоть глаза? Насколько дорога для тебя эта тайна? Олвин говорил совершенно спокойно, и это спокойствие наводило ужас. – Я скажу! Не отрезайте ничего! Ментан наклонился так, что едва не рухнул вместе со стулом, но Арчер, схватив за спинку, удержал. – Говори. Но говори правду. – Это самописец для обмена посланиями… – Поясни, – прищурился Тоот. – Он… пишет послание… Это трудно объяснить… – Зато ухо отрезать легко. Так что найди слова, я очень тебя прошу. – Послушайте… Это… особая магия… – Ближе к делу, Деранс, – вздохнул Олвин. – Представьте, что можно отправить послание без вестовой птицы, без лисицы, без вестника. Просто берешь особый стилус и пишешь им на вощеной дощечке. Дощечка расположена над самописцем. Игла на шаре повторяет движения кончика стилуса с нижней стороны. Другой самописец принимает послание. Шар начинает двигаться в жидкости, и игла сама пишет послание на другой дощечке. Потом берешь эту дощечку, подносишь к зеркалу и читаешь. – Вот видишь, Деранс, совсем не трудно, правда? – заулыбался Олвин. Он налил вина, встал из-за стола и подошел к пленнику. – Выпей. Хорошее вино. Тоот держал кубок, а Деранс жадно глотал кисло-сладкий напиток. – А поесть? – выдохнул он, когда Олвин отнял кубок. – Еще поешь, не волнуйся. Вон еды сколько. А теперь скажи мне, этот стилус, которым надо писать на дощечке, тоже должен быть из магнетита, как и те бруски? |