Онлайн книга «Секира и меч»
|
Корнил не верил никому. Он не верил и наушнику-пастуху. Он не верил даже себе, когда думал, что явился в Сельцо ловить разбойника Глеба… Дело в том, что жили в Сельце две молоденькие вдовушки, с коими Корнил уже полгода как водил близкое знакомство: сначала с одной, потом с другой, а затем и с обеими вместе… А что? Князю можно с девицами баловаться, а ему, десятнику, нельзя? Вот уж нет! Ему-то, десятнику, человеку менее заметному, этим делом заниматься сам Бог велел… А заодно, может, и Глеба поймать. В эти места Корнил особенно охотно ездил ловить Глеба. И при жизни Аскольда приезжал, и вот теперь нагрянул… В дом к каждому из Аскольдовых сыновей поставил Корнил по два человека. Двоих расположил на выходе из Сельца, двоих — на входе. Десяток оставил при себе. Переночевать думал Корнил в доме Аскольда. Дом этот был просторный: в нем с легкостью разместились бы и полсотни человек. Однако ночи уже были теплые, вовсю цвели сады, и дружина устроилась на ночлег во дворе под деревьями. Десятник отпустил Аскольдовых сыновей, велел позвать тех двух вдовушек. Арина и Феодора скоренько явились на зов. И им сказал Корнил топить баню. Потом и сам пришел, в предбаннике скинул одежду. Слышал Корнил разговор вдовушек из-за двери. Арина сказала: — Вот еще! Людей бояться не будем. Если спросят, ответим… Будто силой нас к Корнилу привели. Феодора звонко засмеялась: — Так тебе и поверят! Всякая мужняя жена знает, что это за сила и где она расположена… Арина тоже издала короткий смешок: — А мы еще и сравнить можем!.. Корнил, не стыдясь наготы, ввалился в баню, и клубы пара окутали его. Десятник сел в большой кленовый чан, до половины наполненный теплой водой, и поманил пальцем вдовушек. Те переглянулись, заулыбались и принялись за дело. Арина мыла десятнику щелоком голову, а Феодора терла спину. Корнил, прикрыв глаза, сопел от удовольствия. Вдовушки старались, посмеивались: — Ты наш господин! — Мы так ждали тебя!.. — Мы хранили тебе верность… Корнил, не открывая глаз, поймал чью-то руку. Это была рука Арины. Десятник сказал: — Почеши мне грудь… Она почесала. Корнил, прикрывая рукой дырку в щеке, велел: — А теперь — живот… Быть может, от жара Арина очень раскраснелась. Она хохотнула и опустила руку в воду. Принялась чесать десятнику живот. Корнил потянулся сладко, приоткрыл один глаз: — Ишь, разрумянилась!.. А теперь ниже… — Что — ниже? — засмеялась Арина. — Еще ниже чеши… — Тут? — Арина замерла на мгновение. — Тут, тут… — кивнул десятник. — Еще… еще… Он жмурился от блаженства, потягивался и едва не мурлыкал. — Дай и я почешу, — ревниво вызвалась Феодора. — Что ж! И ты почеши, — разрешил Корнил и скользнул уверенной рукой ей под рубаху. Арина вкрадчивым голосом сказала: — Если наш господин будет так добр, то мы пожалуем к нему в гости, — и она кивнула на чан. Десятник хитро засмеялся, открыл глаза и плеснул в Арину водой. Ее промокшая рубаха вмиг прилипла к телу. К стройному телу. — Хороша! — оценил Корнил. — Пожалуй, господин будет так добр… Но сперва крикните Савелу, чтоб принес еще воды. Как принесет, запритесь. Вот тогда и я почешу… Арина живо метнулась к двери: — Савел!.. Дюжий дружинник не заставил себя ждать. Окутанный клубами пара, он казался огромным, как медведь… Глеб подошел к Сельцу уже затемно. У околицы его окликнули: — Эй! Ты кто?.. И две тени выросли за воротами. — Я — Глеб. — Глеб? — не поверили стражи. — Ты шутишь, малый! Глеб никогда сюда не придет. Тут же, в Сельце, целая дружина! — И все же я пришел. Стражи недоуменно посмотрели друг на друга. Один крикнул: — Стой! — Стою, — Глеб замер на месте. Он смутно видел этих воинов; он лучше слышал их голоса. Те тихонько совещались: — Ты поверишь, чтоб Глеб сам пришел, сам нам в руки дался? — А вдруг и правда! — Думаешь, это Глеб?.. А если мы возьмем его?.. — Точно! У князя будем в чести! За стол к себе посадит… Глеб в темноте нырнул в подворотню… — Возьмем его, пожалуй, — предложил один страж. — Ужель вдвоем не справимся? — Возьмем! — согласился другой. — Вдвоем навалимся, скрутим… Они всмотрелись в темноту: — Эй, ты где? Им не было ответа. — Это безумец какой-то!.. Эй! Отзовись!.. Они огляделись: — Может, спрятался? Воины достали мечи, стали настороженно озираться. Для острастки пару раз со свистом рубанули воздух. Один сказал: — Нет его — как не было! Другой вторил: — Может, действительно не было… — Привиделось что ли… Они некоторое время растерянно озирались. Потом один сказал: — Если бы был кто, взлаяли бы собаки! — Значит, не был… — успокоился другой. Они вложили мечи в ножны. Тем временем Глеб уже подходил к родительскому дому. Он видел дружинников в саду. Те сидели под яблонями возле костра и о чем-то переговаривались. На вертеле поворачивали какую-то дичь. Глеб прислушался. Дружинники подсмеивались над Корнилом. Кто-то сказал, что сохнут по Корнилу чужие жены; несмотря на изуродованное лицо, сохнут. У костра дружно засмеялись: чужие жены не по лицу десятника сохнут… Потом сказали еще: женам-блудницам молиться надо на ту половецкую стрелу, что только щеку прострелила Корнилу, а не что-нибудь иное… Ночной ветерок повеял на Глеба банным духом. «Откуда мог знать Щелкун? — Глеб пригляделся к тускло светящемуся оконцу бани. — Неужто предвидел?» Он легко и неслышно перемахнул через забор. Осмотрелся. Десяток людей — у костра. В глубине сада, слышно, постукивают время от времени копытами и фыркают лошади. Уже не прячась, Глеб через двор прямиком направился к бане. Он знал, что сидящие у костра, ослепленные светом, не увидят его. Когда Глеб уже был возле самой бани, он услышал, как где-то на краю Сельца взахлеб залаяла собака. И тут же вторила другая, за той — третья… И вот уже лай и хрип неслись отовсюду. |