Онлайн книга «Атаман Войска Донского Платов»
От Кутузова приехал Платов в корпус свой. — Ну, как тут у вас? — Хуже, чем было. Кто командует — непонятно. Краснова убили… Да уж! То слабых под Смоленском подбирали и по полкам развозили, то в лесах дрались, то корпус по частям раздергивали. Теперь донских генералов под пули подводить стали. Казаки и не упомнят, чтоб донских генералов убивало. Он генерал, его берегут… — Как его?.. — Ядром ноги поотбивало… Потер Платов лоб: — Голова что-то болит. Гей, водки! Перед тем как выпить, спросил: — Диспозицию получили? — Так точно. Стоим за 1-й армией. Справа от нас — корпус Уварова, слева — гвардия. Задумался Платов: — За флангами кто смотрит? А то я этого собачьего сына знаю [136] … — На левом фланге Карпов, а у нас Уваров, наверное… — Надо верного человека… Эй, Балабин! Бери пять сотен атаманцев и иди на ту сторону реки, гляди там на все боки. Как бы не вышло чего. Помолчал Матвей Иванович, разглядывая золотисто-коричневатую жидкость [137] . Дай Бог, чтоб и вправду до казаков завтра дело не дошло… Всю ночь Платов спал вполглаза. От Власова 3-го, ушедшего на ту сторону речки Колочи, приезжали казаки, докладывали. В полночь прощупали ребята неприятельские посты, часа через два, когда французы коней перед боем кормили, еще раз поехали постреляли. Французы забеспокоились, ушли за ручей. В четыре утра опять Платова разбудили: — Движение… На позиции выходят… С тех пор он и не ложился. Коротал время на ковре, обложившись подушками. Поглядывал сквозь отстегнутый полог, в раздумьях из жалованного ковша прихлебывал. В 6 утра загремело по всей линии. Почти сразу приехал штабной офицер, привез приказ: идти на ту сторону речки искать и поражать неприятеля. Платов, кряхтя, поднялся, отряхнул полы: — Ладно, съездим, поглядим, прикинем… Щелкнул пальцами. Ему протянули поднос с сиротливой чаркой. Опрокинул в себя, утерся, передернул плечами. — Скажи: нехай садятся. В 7 часов выступили. Дали верст пять «кругаля» вокруг нашей пехоты, ниже деревни Малое перешли вброд Колочу и за леском встали скрытно. Отряд небольшой, 32 сотни. Платов с зятьями Иловайским 5-м, Грековым, Харитоновым съехались по-семейному. — Нет никого… — А куды ж его подевалось? — Вот то не они? — указал Греков на густые колонны, видневшиеся у Бородина, где гремело, трещало и явственно пыхало даже при солнечном свете. — Это центр… — Так иде ж его левое крыло? — Лежат, небось, скрытно… — Ага, нас караулят, — съязвил Иловайский. — А ну, Власова сюда! — распорядился Платов. Подъехали казаки, проведшие на той стороне речки ночь, пугавшие французов. — Иде неприятель? — рыкнул Платов. — Вон за яром кавалерия, полка два, и там, за речкой, полка четыре. — А пехота? — Да вон, у деревни… — показали на Бородино. — Точно? Казаки переглянулись и вразнобой, но согласно кивнули. — Ну что ж, — вздохнул Платов. — Вон то, у деревни, их крыло и есть. — Чего ж это? — удивился Греков, оглядываясь на русские позиции. — Наши два корпуса против пустого места стоят? — А ты чего ждал? Это ж Кутузов. Он же самый умный… — зло ответил зятю Платов. Верные полковники помалкивали. — Эй, Филипп! — позвал Платов причисленного к его штабу Эрнста Филипп-Стальского. — Сбегай к Кутузову, передай, что неприятеля против нашего правого крыла нет никакого. Поражать некого, — прикинув на глаз численность далеких колонн, добавил: — Ежели он хочет диверсию какую делать, нехай регулярных шлет и пушки. Скажи: есть возможность. Проводив взглядом резко взявшего с места в намет [138] принца, сказал полковникам: — Пощипайте их маленько, но особо не высовывайтесь. Полковники переглянулись. Взгляды их остановились на Денисове 7-м, чьи сотни стояли крайними и чуть на отшибе. Тот согласно кивнул и зарысил к своему полку. Полковник Гессен-Филипп-Стальский, выбравшись на свой берег Колочи, увидел, что русские войска с правого фланга снимаются и уводятся южнее, к месту жестокого боя. Одним из распорядителей этого перемещения был любимец Кутузова полковник Толь. К нему и обратился платовский посланец. Кутузов, поручив себя и армию Господу Богу, сидел на скамейке на возвышении у деревни Горки. Только что была отбита у французов наша центральная батарея. Расстроенные войска приводились в порядок. Пробитые французской атакой бреши в обороне закрывались резервами и полками, приведенными с правого фланга. В общем, положение было тревожным. Три часа прошло с начала сражения, а левый фланг уже отброшен, Багратион ранен и за малым не прорван центр позиции. Сквозь дым, застилавший все поле битвы, просматривались густые колонны врага, стянутые против нашего левого фланга и центра и готовившиеся к новой атаке. Толь предложил Кутузову устроить диверсию против левого фланга неприятеля и тем самым отвлечь его от нашего левого фланга, который, как предполагалось, мог не выдержать очередного натиска Бонапартовых сил и побежать. Полковник Гессен-Филипп-Стальский брался провести войска с артиллерией бродами.. — Хорошо бы послать 1-й кавалерийский корпус. Может, это решит сражение… Кутузов выслушал и просто сказал: — Ну, что же. Возьмите его. Уваров, командир 1-го кавалерийского корпуса, стоявший все время разговора здесь же, в свите Кутузова, с видом, говорившим: «Без меня меня женили!», уехал к своим полкам. В начале 11-го прискакал к Платову ординарец: — Уваров идет!.. Уваров с корпусом шел медленно. Путь его пока невидимого корпуса отмечали тучи пыли, поднявшиеся на бродах и по ту сторону Колочи. — А приказ какой? Ординарец не знал. Уваров — мальчишка, генерал-лейтенант, однако царский любимец. Такой Платову не подчинится. И для Платова под Уваровым ходить — за низкое. Ладно, пусть сам разбирается. На луговине у Колочи меж ручьев и оврагов два конных корпуса развернуть — тесновато. |