Онлайн книга «Атаман Войска Донского Платов»
Дверь распахнулась. Шаг вперед… И два штыка, сверкнув в тусклом свете люстры, скрестились перед лицом Императрицы. — Что такое? — в голосе ее было больше удивления, чем других чувств. — Пропустите меня! Часовые напряженно молчали, видно было, как подрагивают штыки в напрягшихся руках, у одного по щеке сбегала капля пота. — Кто здесь?.. Кто командует? Волков, вы? — узнала она штабс-капитана Семеновского полка. — Немедленно пропустите меня к моему мужу! А ну!.. Бледный Волков пятился и отрицательно качал головой. «Н-не имею… Н-не могу», — разобрала она, ухватилась руками за стволы ружей и рванула. Часовые чуть качнулись и снова замерли. — Пропустите меня к моему мужу!.. Полковой адъютант семеновцев Полторацкий почти бегом приблизился к ней и срывающимся голосом объявил, что она не пройдет, ему дано приказание не пускать ее. — О! Да вы… — вскричала Мария Федоровна, но вдруг смолкла, застонала и качнулась, готовая упасть. Графиня Ливен поддержала ее. Полторацкий, морщась, обернулся к солдатам. Движение, звяк оружия. Мария Федоровна вдруг прямо перед самым лицом увидела стакан с водой. Стакан мелко дрожал, ронял капли. — О, нет… — она сделала отрицательный жест рукой. — Выкушайте, матушка. Вода не отравлена, не бойтесь за себя, — сказал державший стакан семеновец, отхлебнул сам и вновь протянул ей стакан. Вздохнув, она взяла и сделала несколько глотков. Кто-то вынул стакан из ее рук. Отрывистыми, механическими движениями она повернулась и пошла к себе в апартаменты. — Я неодета… — Одну минуту, Ваше Величество… — И пойдите узнайте, кто все это творит. Я коронована, мне предстоит царствовать. А эти люди… Они должны присягать мне… Неужто они не знают?.. Подите узнайте… Она села в кресло и повторила: — Одеваться. Я хотела бы увидеть моих невесток… — Я позову их, Ваше Величество… Что-то еще? — Да, — и вдруг произнесла по-немецки: — Я хочу царствовать. Слова эти, вырвавшиеся у Императрицы, стали передаваться по наполненным солдатами комнатам Михайловского замка, они передавались шепотом и именно по-немецки, пока не достигли покоев Великого Князя Александра. Некто, несущий их, прошел прихожую, где шумела толпа разгоряченных молодых офицеров, а пьяный генерал-адъютант Уваров сидел, свесив ноги, на мраморном столике, и заглянул в гостиную. В гостиной на диване весь в слезах лежал Александр Павлович, рядом с ним, тоже заплаканная, стояла его супруга Елизавета Алексеевна, а чуть поодаль — полуодетый, но при сабле Великий Князь Константин. — Боже мой! Еще новые осложнения! — воскликнул Александр. — Подите скажите ей, что это… это неуместно, по меньшей мере, это весьма странно… В такую минуту… Мы должны быть все вместе… Граф Петр Алексеевич фон дер Пален вышел переговорить с Императрицей, но замешкался: — К чему эти уговоры. Нового Императора надо показать войскам. Это и есть главное. Он вернулся: — Мы напрасно теряем время. Вашему Величеству надо показаться войскам. — Ах, до того ли теперь?.. Какой-то офицер протолкался сквозь шумных и пьяных товарищей и сказал Палену на ухо: — Гвардия ропщет. — Гвардия?.. — Преображенцы… Надо бы побыстрее. Что здесь? — Молодой господин предается отчаянию. Оно довольно натурально, но неуместно, — так же тихо ответил Пален. — И еще эта. Вы правы, надо спешить. Он решительно подошел к Александру, взял его за руку и довольно громко сказал: — Будет ребячиться. Идите царствовать, покажитесь гвардии. Александр встал. Его стали опоясывать шарфом. — Прошу, Ваше Величество!.. Уходя, он сказал супруге: — Надо все же переговорить с матушкой, ей… ах! Я представляю… — Этим займется Беннигсен, — сказал Пален, приоткрывая перед Александром дверь. Императрица Мария Федоровна была одета и пошла в покои старшего сына. Дверь в переднюю оказалась закрытой, и караул так же скрестил ружья перед ней. — Я хочу видеть мою невестку. — Ее Величество изволили выйти, — ответил офицер. — «Ее Величество»? И куда же изволили выйти «Ее Величество»? — с издевкой в голосе опросила Императрица. — Не могу знать. — Да кто же все-таки командует здесь?! — Генерал-лейтенант Беннигсен… — Немедленно позовите его! Вы слышите?! Офицер бледнел, но не трогался с места; Леонтий Леонтьевич Беннигсен уже спешил по коридору к Марии Федоровне. — К вашим услугам, Государыня… — В чью пользу совершено… в чью пользу совершена вся эта революция? — гневно спросила его Императрица. — Никакой революции нет, Ваше Величество. — Но Император мертв, здесь войска, и вам приказано командовать ими? — Да, Ваше Величество. — Меня никуда не пускают. Я арестована? — Ну что вы, Ваше Величество! — Но все заперто. — Вокруг замка возможны беспорядки… — Мне угрожает опасность? — Все спокойно, Ваше Величество, и все мы находимся здесь, чтобы охранять Ваше Величество. Императрица надолго замолчала, испытующе глядя на Беннигсена снизу вверх (тот был очень высок). Какие-то офицеры беспрестанно ходили вокруг, громко переговариваясь и обращаясь к Беннигсену. Один из них подбежал довольно встревоженный: — Преображенцы молчат… Говорят, что жив… Императрица встрепенулась. Она видела, как нахмурился Беннигсен. Не все еще было потеряно. Ах, если бы сейчас с ней был хотя бы один преданный лично ей генерал! Войска колебались, они еще верили, что Павел жив. Надо направить их на убийц Императора, а потом… Еще один офицер подбежал: — Отъезжают… За окном раздалось «ура». — Это семеновцы… Семеновцы за Александра… Беннигсен, несколько успокоившись, обратился к ней: — Император Александр поручил мне… — Император! Император! Александр! — воскликнула Мария Федоровна. — Но кто провозгласил его Императором? — Голос народа. — Ах! Я не признаю его, — понизив голос, сказала она, — прежде, чем он не даст мне отчета о своем поведении. Надо было действовать. Она решительно шагнула к Беннигсену, взяла его за руку, подвела к дверям, ведущим в сторону кабинета Павла Петровича, и проговорила твердым голосом: |