Онлайн книга «Моя свекровь - мымра!»
|
— А в чем дело? — настораживаясь, спросила я. — Ха! Она еще спрашивает! — рассердилась Тамарка и завопила: — Мама, ты невозможная! Пропадаю я без тебя! “Ну и дела: я здесь без нее пропадаю, она там — без меня”, — подумала я и снова спросила: — А в чем дело? — Купила я, Мама, себе сапоги! Отвальные и отпадные! Теперь у меня ножки стройные, как у девочки! Если честно, не уверена я хорошо ли когда у бабы сорока с хвостиком лет (ближе к пятидесяти, это я вам по секрету)… Так вот, не уверена я, когда у женщины пышного знойного возраста девичьи ножки, тонкие и костлявые. Но, зная к чему Тамарка клонит моя, раздраженно ей отвечаю: — Тома, разве можно так безжалостно хвастать? — Мама, ты невозможная! — психует она. — Я месяц гонялась за этими сапогами, слушала втюхивания продавцов, мучилась, все подряд примеряла… Должна же я теперь погордиться! — А мне что прикажешь делать пока ты будешь гордиться? Ты подумала, чем в это время буду я заниматься? — Тоже гордись. — Чем? — поразилась я. Тамарка с важностью сообщила: — Не чем, а кем. Гордись мной. Гордись тем, что у тебя такая, как я, подруга. — Тома, по этому поводу давно уж скорблю — для гордости места совсем не осталось. Казалось бы, беседа старых подруг едва началась, трех слов не успели толком сказать, и что же вы думаете, Фрося уже нетерпеливо толкает меня под локоть. И шипит: — Ты не забыла о чем собиралась просить? Я раздраженно отмахнулась от Фроси: — Да помню, успею. — Мама, ты невозможная! — заверещала Тамарка. — Что ты там помнишь? Куда ты успеешь? Со своей дырявой памятью везде ты опаздываешь! — На этот раз, Тома, не опоздала, — “пожалилась” я. — Угодить к бандитам успела. — И что ты там делаешь? — задумчиво осведомилась Тамарка. — Жду смерти сижу. Ты что, телевизор не смотришь? — Мама, ты невозможная! Когда мне смотреть телевизор? Постой, а чего хотят от тебя бандиты? С тебя же нечего взять, кроме мочи на анализы. После такого оскорбительного для меня заключения пришлось предположить: — Думаю, они через меня к тебе подбираются. У тебя много чего можно взять. Тамарка с присущей ей легкостью сделала правильное заключение: — Мама, это что же выходит, если тебя убьют ты моих новых сапог никогда не увидишь?! Я философски заметила: — Видимо, не судьба. — Как это не судьба! — возмутилась Тамарка, бессменный строитель своей судьбы. — Мама, ты невозможная! — взвизгнула она. — Сейчас же мне говори где ты находишься! — Зачем? — безразлично полюбопытствовала я. — Сию же минуту туда высылаю свою группу захвата! Всех! Всех покрошу! Я погордилась: вот как я подруге своей дорога — точнее мое мнение о ее сапогах. Женщины — это женщины! То, что они имеют, у них не отнять! Дальше пошло как по маслу: Арнольд продиктовал точный адрес моей Тамарке, она сказала что голос у него ничего и потребовала меня обратно для приятной беседы. — А теперь, Мама, рассказывай, что там происходит! Пришлось вкратце обрисовать какие на меня напали напасти. Вкратце потому, что Тамарка никогда не отличалась терпением. Я еще и до оборванных кружев французского костюма путем не дошла, она уже завопила: — Мама, к черту твой ужасный костюм! Как там поживает мой враг Якудза, это ты мне лучше скажи! Какое удачное совпадение! Вот что значит настоящая дружба: случайно обзавелась новым врагом — оказалось, он старый враг ближайшей подруги. — Тома, — воскликнула я, — ты же знаешь, тебя никогда я не предавала! Твой враг — мой враг! — Это понятно, — отмахнулась Тамарка, — если ты когда и пыталась подружиться с моим врагом, то я всегда знала как вас рассорить. Ты вот что мне лучше скажи, где найти его, эту сволочь Якудзу? Ты знаешь? — Знает Арнольд, — заверила я. — Чудесно, прямо самолетом нашей компании группу захвата и высылаю. Через два часа, максимум через три, вас будут спасать. Приготовьтесь. — И приготовлюсь, Тома, и поруковожу истреблением всеобщего врага, подлюки Якудзы. Целиком положись на меня, не прогадаешь, — заверила я, за что получила поцелуй от подруги и восклицание “Мама, ты невозможная!”. После этого оставалось одно: терпеливо ждать группу захвата. Этим и занялись мы с Арнольдом, любимцем моим. Детектив же, спевшийся с Фросей, зловредно мешал нам (вот оно, влияние неисправимой свекрови!). — Зря вы кашу эту нам заварили, — назойливо зудел он. — Ваша Тамарка рада под марку спасения подруги учинить разборку кровавую, ей выгоден передел мафиозного рынка, а нам от этого только шишки достанутся. — И свобода, — напомнила я. Едва я это сказала, как и последний козырь был выбит из рук — за дверью “быки” затопотали. Дальше события пошли по сценарию сильно затертому: Арнольд и Евгений в диван залегли, мы сели сверху хлопать глазами, дверь распахнулась, на пороге — Валет, снова свой пенис терзает (серьгу, серьгу!) и молчит чрезвычайно загадочно. Мы с Фросей насторожились, но тоже молчим. Не знаю почему подруга молчала (видимо и у нее причина была), но я просто боялась раскрыть рот. По опыту знала, только рот слегка приоткрою как оттуда все под чистую мстительно вылетит: и про Тамарку, и про группу захвата, и про то, что Якудзе конец! Со свойственной мне одной твердостью решила я намертво зажатым рот свой держать: “Врете, так просто меня не возьмете! В голые руки не дамся!” И что же вы думаете, Валет помолчал-помолчал да и брякнул: — Наступила пора комедь эту прямо сейчас кончать! Мы с Фросей оцепенели. Не знаю, чем она занялась, а я “Отче наш” мысленной скороговоркой читала и, видимо, помогло: Господь услышал меня, а Валет, насладившись нашим оцепенением, без всякой охоты сказал: — Вы свободны. — От чего? — спросила я плохо ворочающимся в пересохшем рту языком. Фрося меня поддержала, осведомившись: — От жизни? — Идите вы на хрен! — гаркнул Валет и сам пошел… из комнаты, к сожалению, из комнаты. |