Книга Стальной ворон. Книга 2, страница 89 – Екатерина Стадникова

— Вынеси их и отпусти, — попросила Фолия. — На территории клиники и за ее пределами.

— А не заметят? — Эмьюз поежилась.

— Нет, — подмигнула Леди Тэсори.

Крошки-шарики юркнули девочке под волосы.

— Я… нашла вашу плашку, — призналась маленькая Тень. — И перепрятала.

— Возьми ее из тайника и швырни в ров. Иди и не забывай меня.

— Не забуду.

Яркий свет едва не ослепил Эмьюз. Она спрятала Орин, обернулась в последний раз и до упора утопила большую кнопку.

Дорогу из Сайленткипа девочка пропустила, как и расспросы подруг, и занятия, на которых все равно бы ничего не усвоила. Росарио, как ни в чем не бывало, села в утренний Звездный и улетела. И только час спустя Эмьюз получила записку с объяснениями, мол, нельзя показывать, что в Сайленткипе случилось что-то важное или «ай-ай-ай». А что «ай-ай-ай»?! Тень с ужасом представляла, как изменится Комната Тысячи Настроений, если она сейчас переступит ее порог.

Клятва Фолии звучала и звучала в ушах, не переставая. Изможденная женщина никак не вписывалась в образ непобедимых Первых Рыцарей. Что она такая могла сделать? Как помочь и отвести угрозу, не говоря уже о том, чтобы смести препятствия? Еще и запертая в психушке. Зато лишений натерпелась на всю катушку. Жалость мешала дышать.

Дядюшка Джулиус действительно чудовище, если бросил совершенно нормальную Фолию гнить. Но сердце не верило. Оно искало для Коллоу оправдания и находило. Заодно девочка нашла выход и для себя. Пусть временный и бессмысленный, но действенный. Эмьюз сунула голову под кран и вывернула холодный вентиль на максимум.

* * *

Руф не слышал, как она подкралась. Тень присела рядом на корточки и игриво толкнула его в бок.

— Наш общий большой друг пообещал бросить меня тут навечно, если я не получу твое прощение, — мурлыкнула Хэвэн.

— Пошутил, должно быть, — бесцветным голосом отозвался Тангл.

— Не думаю. — Она погладила себя по лысой макушке. — Прощай меня, пупсик. Я же не отстану.

— Какой я вам к черту «пупсик»?! — взорвался Руфус.

— Злобный, — смерив его веселым взглядом, сообщила Тень. — Деточка, рыбонька, зайка, я что-то не помню тебя на службе. Значит, тебе от силы лет шестнадцать-семнадцать.

— Мне несколько больше, — огрызнулся Тангл. — А чтобы получить прощение, его имеет смысл просить.

Он поднялся с твердым намерением убраться подальше от татуированной стервы.

— Кто ж тебя такого воспитал? — фыркнула она.

— Маркус Адам Штэйнфол. — Впервые в жизни Руф сказал это с гордостью.

— О! И как он? — Хэвэн схватила Руфуса за штанину.

— Умер.

Тангл пристально посмотрел женщине в лицо. Она больше не выпендривалась и не сюсюкала. Глупая ирония испарилась без следа.

— Дела… — тихо протянула Тень. — Отличный парень был, фартовый. Подвела его, значит, удача. Жаль.

— Нравился? — Такой желчной реплики Руф сам от себя не ожидал.

— А чего ты такой обиженный? Подружки нет? — Хэвэн опрокинулась на спину и с наслаждением потянулась.

— Почему я должен выслушивать все это? Счастливо оставаться! — Фраза получилась крайне двусмысленной.

— Эй! — окликнула Тень. — Прости, ладно? Ты ж, правда, не виноват. Я когда тебя увидела, разозлилась. Подумала, что Коллоу такими суровыми методами натаскивает молодежь. А он мне быстро объяснил, где я ошиблась. Не того парня я мечтала встретить.

Хэвэн зажмурилась, перекатилась на бок и свернулась калачиком. Такая побитая жизнью, беззащитная и… маленькая. В мозгу Руфуса словно что-то включилось. Он вдруг осознал, что действительно не тот.

— Он бы сам мечтал быть здесь, если бы мог, — на волне странно теплых эмоций признался Руф.

— Неужели он… тоже?.. — Хэвэн подскочила в мгновение ока.

Женщина крепко схватила Тангла за ворот рубашки.

— Нет, Вильгельм жив и здоров. — Руф бережно взял Тень за плечи.

— Неужели он бросил меня? — Она задрожала и уткнулась Руфусу в грудь. — Тогда лучше ему сдохнуть, потому что я сама его убью!

Хэвэн пахла теплым телом и — немного — паленой кошкой.

— Тоже нет. — Тангл покраснел и отстранился. — Вильгельм назначен Стражем Башни. Он не имеет права покидать Шейдивейл.

— Давно? — Тень почувствовала неловкость ситуации, но предпочла не заметить.

— Уже лет десять. — Руф сел, прислонившись спиной к дереву, и обхватил колени.

— Они с Маркусом так дружили. — Хэвэн устроилась напротив. — Один распускал павлиний хвост, прикидываясь героем-любовником, а другой верил ему и жадно слушал рассуждения на тему.

— Верил, — эхом отозвался Руфус. — И ведь не просто так. Иметь виды на жену друга — редкостная низость.

— Эх, пупсик… — загадочно усмехнулась женщина.

— Опять «пупсик»? — Он уже устал сердиться.

— А кем ты хочешь быть? Зайкой? Солнышком? Котенком? Выбирай. — Тень весело прищурилась.

— У меня есть имя.

— Определенно, ты же не зверек. — Она оглушительно чихнула. — Но глупый! Говоришь, Маркус тебя воспитывал? И что? Замечал за ним тягу к чужому? Маркус сам бы себе башку свинтил за любую мысль в этом направлении.

— Заблуждаетесь, — возразил Руф. — Если бы Маркус не болтал лишнего, вы не получили бы этот приказ.

— Все-таки Вильгельм лопух. И тут уже ничего не поделаешь, — покачала головой Хэвэн.

Тангл собрался ввязаться в спор, но она цыкнула на него, как на расшалившегося ребенка. Женщина подняла указательный палец вверх и, выдержав паузу, продолжила:

— Липа это, пупсик. Липа. Фальшивка. Я битый час убеждала Маркуса разыграть Вилли. Он упирался. Говорил, что не хочет потерять друга. Видимо, мертвый друг его больше устраивал, чем живой, но сердитый. Потому что Вильгельм бы здесь погиб. Я это знаю, и ты это знаешь. Коллоу держится за счет того, что здоровый, как лось.

— Простите? — закашлялся Руф.

— А то ты не заметил, да? Покуда ему будешь? За себя я без иллюзий, и сей факт меня развлекает. Если расстояние мерить в Джулиусах, города станут ближе.

Тень расхохоталась.

— Слышу, в ход пошли бородатые шутки. — На полянке стало тесно.

— О чем я говорила? — шепнула Хэвэн Танглу в ухо.

Тут он не удержался и тихонько хрюкнул.

— Возвращайтесь в лагерь, — приказал Коллоу. — Далеко забрели. Завтра утром выступаем. Я планирую отоспаться.

— Раз папочка сказал, детям положено слушаться. — Тень встала и отряхнулась. — Давай, Руфус. Время — золото.

Древний поднялся в дом-скворечник и улегся там, вытянув ноги на улицу. Руф занял себя тем, что расчистил площадку у кострища, сдув все лишнее к кустам. А Хэвэн отыскала у корней одной ей известное место и откопала запертый металлический ящик.