Онлайн книга «Путь слез»
|
– Делай, что тебе велят, или, клянусь, ты умрешь на месте. Злоба в его голосе еще больше перепугала детей. Взмокший и быстро терявший остатки храбрости, Вил открыл рот: – Добрые господа… Но прежде чем он смог продолжить, с дороги донесся голос: – Tutena? Atque cuius exercitus? Tutena? Atque cuius exercitus? Удивленные разбойники метнули глаза в направлении странного голоса. Прямо на них мимо озадаченных детей мчался тяжело сгорбленный человек на ковыляющих ногах. Глаза его ярко горели из-под тени черного капюшона. Костлявая рука вгоняла посох глубоко в дорожную пыль, сильнее и сильнее сжимая пальцы с каждым шагом. И снова прогремел его голос: – Tutena? Atque cuius exercitus? Карл недоуменно взглянул на Вила. Они вместе учили латынь в монастыре и хорошо поняли слова незнакомца. Трое мужчин, разозлившись и готовые к наступлению, вальяжно направились к пришельцу. Карл рассматривал незнакомца, и внезапно его глаза просияли. Он близко наклонился к Вилу и прошептал: – Смотри! Это же Петер, священник из Майнца. – Ага, – быстро ответил Вил. – Прислушайся, кажется, он сказал: «Ты и чья-то армия?» Карл поддакнул и осторожно кивнул в сторону происходящей встречи. – Закрой рот, старик, – резко сказал крепыш. – Мне было гораздо лучше без твоего отвратительного вида перед глазами. И тебе лучше говорить на языке, который мне понятен, а то, Богом клянусь, вырежу у тебя изо рта и тот, что имеется. Теперь Петер стоял прямо перед разбойниками. Сделав вид, будто ослышался, он стал смахивать пыль с рясы. Начал с плеч, следуя хрупкому очертанию тела, и окончил сотрясанием голеней. Затем вынул из складок одеяния деревянный крест и поцеловал его, прежде чем, наконец, встретиться с глазами остолбеневшей троицы. Хитрый старик отхаркнулся, выпрямился, насколько позволяла ему одряхлевшая спина, и принялся такать своим крестом каждому в лицо. Обратившись к толстопузому бандиту, он спросил: – Nonne aliquantulum pinguescis? И не успел озадаченный человек произнести что-то в ответ, Петер повернулся к тому, кто был в плюмажной шляпе: – Ubi possun potiri petasi similis isti? Смущенные разбойники попятились назад и переглянулись. Томас медленно подошел к Вилу. – Что все это значит? Вил изумленно таращил глаза на старого Петера и ответил озорно ухмыляясь: – Первому он сказал, что тот – ужасно толстый, а у второго спросил, где ему довелось найти такую шляпу. Томас чуть не засмеялся во весь голос. Петер подступил к бородачу и, вытянувшись тем же манером, грозно приставил кончик носа к его подбородку. Это вконец запугало мужчину, и он поспешно показал Петеру зубы – вроде как улыбнулся. Жалкая получилась улыбка. Петер воздел пламенеющие очи к небесам и протянул свой крест к последней жертве. – Caput vacans, in dentibus anticis frustum magnum brassicae habes. Это последнее воззвание было произнесено с такой властью в голосе, что негодяй тотчас отвесил поклон и отступил на два шага назад. В стороне корчились Карл и Вил, едва сдерживая непреодолимый приступ дикого смеха. Томас, обиженный на свое невежество, нетерпеливо дернул Вила за край рубахи и потребовал перевода. Вил почти дотронулся губами до его уха и прошептал: – Он сказал: твоя голова надута воздухом, а в зубах застрял огромный лист капусты. Мужчины совсем сбились с толку и вдруг сами стали похожими на детей, потрясенных и онемевших от неожиданности. Прекрасно осознавая свое выигрышное положение, Петер подошел к ним и сурово потряс своим посохом у каждого перед носом. – Я священник на службе у Господа и я требую немедленного отчета о ваших намерениях относительно этих невинных детей. Взволнованные бандиты суетливо теребили края туник и мямлили нечто Невразумительное из слов и ворчаний. – Говорю вам, грязные души, – возвысил голос Петер, – на колени – исповедоваться в своих прегрешениях, иначе мне придется призвать суд на ваши проклятые души. Все трое колебались, доколе Петер не поднял руки к небу. Чувствуя близость божественного гнева, они бухнулись на колени и запросили о прощении. Несколько томительных мгновений Петер промешкал, словно школьный учитель, раздумывая о пощаде, затем резко подошел к чернобородому. Он положил костлявую руку поверх дрожащей непокрытой головы и поднес свой крест к его лицу, провозглашая: – Stercorem pro cerebro habes. Вил недоверчиво хихикнул и прошептал Томасу: – Он сказал, что у него навоз вместо мозгов. Петер протянул длань к следующему, кающемуся, и положил ее тому на темя. – Podex perfectus est. Карл не мог позволить брату отобрать у него и эту попытку и поспешно выпалил: – Он сказал ему, что он совершенный осел. Петер заключил свое сомнительное благословение, хлопнув обеими руками по третьей голове. – Modo vincis, modo vinceris. Карл хихикнул и улыбнулся Вилу. Он склонился к Томасу. – Где-то найдешь, где-то потеряешь. Три человека, не подозревая о только что претерпевшем унижении, в благоговейном смирении и безграничной благодарности по очереди поцеловали протянутую руку Петера. Затем, исполнив долг, они исчезли в лесах, счастливые сохранностью своих душ. Старик глубоко вздохнул и направился к крестоносцам, весьма довольный собой. Он улыбнулся, выдернул крохотную занозу из пальца и вернул крест обратно за складки рясы. Его доброе, сморщенное лицо излучало любовь и нежность, а глаза сияли. Он протянул руки. Один из малышей подбежал к Петеру, неуверенный в лицезреемом волшебстве, но равно в долгу благодарности за него. Он обхватил Петера за ногу пухлыми ручонками и сжал во всю мочь. – Благодарю вас, святой отец, благодарю вас! Священник нагнулся, чтобы поцеловать белесую пыльную макушку. – С превеликим удовольствием, пожалуйста, славный мальчик. Я был счастлив помочь тебе. Остальные дети окружили ухмыляющегося священника, радостно хлопая в ладоши и хватая его за руки и за ноги. Вил, Карл и Томас проталкивались к Петеру, пока Карл по пути истолковывал всем, что за унижение испытали их притеснители. Вил счастливо и облегченно протянул руку приветствия. Их глаза встретились, и Петер крепко пожал его руку, удивив парня неожиданной силой столь ветхих на вид рук. – Нет ничего лучше, – мягко сказал Петер, – чем снова встретить вас. А ты, отрок, – протягивая руку Карлу, – как радостно вновь видеть тебя. Напомни мне поведать тебе короткую загадку, которую я припас для тебя. Петер уделил внимание Томасу. |