Онлайн книга «Око ворона»
|
– Ну ладно, – собрав волю в кулак, хрипло сказал он. – Ответь хотя бы… – Девушка вонзила в него подозрительный взгляд. – Ты из горного клана? – Да! Громадные глаза полыхнули горделивым огнем. – И что же горянка делает на границе? Почему нападает на одиноких путников, точно прирожденный грабитель? Она медленно выпрямилась и встала над ним, стройная, грозная… прекрасная. – Хватит вопросов! Ни на один больше не отвечу, пока ты не ответишь на мои. Майри пересекла каморку, толкнула дверь, с грохотом закрыла и звякнула щеколдой. Роуэн скривился. Каждый звук отдавался внутри черепа немилосердной болью. Святые небеса! За дверью – нет, пожалуй, даже дальше, на лестнице – послышался мужской голос. Роуэн невольно напряг слух, но не смог разобрать ни единого слова. Зато раздражение в голосе Майри уловил безошибочно. Неужели заявился кто-то из ее пресловутых родственничков? Роуэн внутренне напрягся. Сейчас для него даже стук открывающейся двери – целое испытание, а уж стычки с Керрами ему точно не выдержать! Кое в чем он оказался прав. Дверь действительно открылась, но разгневанный родственник Майри на пороге, к счастью, не возник. Тонкая, затянутая в черную кожу ручка Майри швырнула в каморку два одеяла и бумажный сверток. Упав на пол, он развернулся; по каменным плитам покатились несколько ячменных лепешек и кусок жареного мяса. Следом полетела кожаная фляжка, которая нырнула бы в дальний угол, если бы Роуэн вовремя не подставил ногу. – Твой ужин! – объявил девичий голос. – Тысяча благодарностей, – бросил Роуэн в тишину, наступившую после железного лязга щеколды с внешней стороны двери и быстрого топота ног по коридору. Роуэн улыбнулся, превозмогая лютую головную боль и спазмы в желудке. Улыбка стала еще шире, когда он обвел взглядом свое вынужденное пристанище. Линкрейг – не самая подходящая тюрьма для Скотта из Блэкдраммонда. Полуразрушенная крепость изобиловала секретными ходами и лазами, ни один из которых не остался тайной для Роуэна и Алека. В детстве они изучили эти руины вдоль и поперек. Вот стихнет хоть немножко боль, и он без труда найдет путь из темницы на свободу. Роуэн со вздохом откинулся на плащ, из которого Майри соорудила нечто вроде подушки. Казалось, вся кровь прихлынула к голове и безжалостным пульсом застучала в рассеченном лбу. Вековые стены подозрительно покачивались, каменные плиты пола ходили ходуном, точно палуба корабля. Стараясь не делать лишних движений, Роуэн протянул руку, нащупал тяжелую, теплую фляжку и вынул завернутую в тряпицу деревянную пробку. Поморщился, глотнув жирного говяжьего бульона. Сейчас бы чего-нибудь покрепче… Но узникам выбирать не приходится. Сделав несколько больших глотков, Роуэн ощупью закрыл фляжку и опустил веки. Горячий бульон сотворил чудо. Усталое, но уже далекое от обморока забытье вмиг навалилось на Роуэна, набросило вязкие оковы, настойчиво тянуло в глубину целебного сна. Что ж… наверное, сон – и впрямь лучшее лекарство… вяло размышлял Роуэн. И не стоит сопротивляться… Майри с гор… Уже в дреме, Роуэн улыбнулся. Интересно, а не тревожили ли ее призраки Линкрейга? Эта мысль вызвала следующую и последнюю – перед тем, как Роуэн погрузился в сон. Спросить бы у воинственной малышки, не знает ли она случайно, где спрятано испанское золото? 6
Раскаты грома пробились в дремлющее сознание и почему-то превратились в звонкий ритмичный цокот копыт. Майри открыла глаза и рывком села на постели. Свет луны, проникая сквозь щели в потолке, ложился длинными узкими полосками на убогое соломенное ложе и потемневшие от времени балки, служившие потолком в большой комнате дома Айана и Дженнет, и полом – на чердаке, где на время поселилась Майри. Услыхав свое имя, Майри повернула голову, прищурилась, глядя в темноту. В проеме показались медные кудри и бледное лицо Дженнет. – Опять ночные грабители по нашу душу, – шепнула она Майри. – Спускайся! Дженнет ждала, тревожно оглядываясь через плечо на дверь крохотного домика. Со двора доносились удары копыт, лошадиное фырканье и громкие мужские голоса. Еще громче звучал заливистый лай любимца Айана, щенка волкодава, которого именно за этот звонкий лай прозвали Блюбелл [1] . Спрыгнув с кровати, Майри мигом натянула холщовую сорочку, нашарила в темноте толстую шаль, размерами больше схожую с пледом. Майри была спокойна и не испытывала страха. За недели, прошедшие с ареста брата, она находилась в состоянии постоянного напряжения. Опасности подстерегали на каждом шагу. К чуть ли не еженощным набегам добавлялся риск ее собственных ночных вылазок на большую дорогу. Душа ее заледенела; чувства и переживания если и не умерли, то затаились где-то очень, очень глубоко. Временами Майри казалось, что сердце ее заковано в броню напускной отваги и искренней решимости спасти брата. В броню, сквозь которую не под силу пробиться иным, более нежным чувствам. Только такую, новую, ожесточенную Майри и видели ночные грабители. Только такую ее и знает Роуэн Скотт. Слава богу, он был без сознания в тот момент, когда она растаяла от жалости к нему. Другой Майри он не видел. И не увидит. – Кристи дома нет, – шепнула Дженнет. – Придется нам с тобой вдвоем разбираться с… этими. Кивнув, Майри набросила шаль на плечи. – Уже иду. Как Робин? – Пока спит, – отозвалась Дженнет, – но скоро время кормления. А от собаки никакого проку. Радуется, дурень, что народу полный двор. – Кто такие, не знаешь? – Хэкки Эллиот с братьями и английским сбродом. – В прошлый раз тоже была эта банда, – вздохнула Майри. – Пойдем-ка, пожалуй, а то вышибут дверь. Дженнет кивнула и быстро спустилась по приставной лесенке. Перед тем как последовать за невесткой, Майри поплотнее завернулась в шаль, крест-накрест обвила талию и завязала концы узлом сзади. Возиться с многочисленными крючками и завязками времени не было, так что ее шерстяное платье осталось висеть на гвозде. Приводить в порядок волосы тоже не имело смысла. Майри лишь забросила густую спутанную косу за плечи. Ради кого прихорашиваться? Ради головорезов, в который раз нападающих на семью, где нет кормильца? Упрямо тряхнув головой, она прошлепала босыми ступнями по щербатым балкам и спустилась вслед за Дженнет. Едва ее нога прикоснулась к полу, как горячий шершавый язык облизал пальцы. |