Книга Эсперанса, страница 12 – Пэм Муньос Райан

— Работать кем? — спросил мужчина.

Мамина манера держаться изменилась. Она стояла прямо и гордо и, не торопясь, протерла лицо платком. Потом посмотрела чиновнику прямо в глаза и спокойно сказала, как будто давала распоряжение слуге:

— Вы же видите, что все в порядке. Там указано имя работодателя. Нас ждут.

Мужчина изучал маму. Он смотрел на их лица, затем в бумаги, потом снова на них.

Мама стояла прямо и гордо, не сводя с него глаз.

Почему все так долго?

В конце концов он взял печать и поставил оттиск на каждой странице. Затем вернул документы и пропустил их. Мама взяла Эсперансу за руку, и они поспешили к другому поезду.

Около часа им пришлось ожидать, пока остальные пассажиры пройдут иммиграционный контроль. Эсперанса выглянула в окно и увидела, как группу людей сажали в поезд, стоявший на соседнем пути и отправлявшийся назад в Мексику.

— Мне так жаль их, — сказала мама. — Они проделали весь этот путь только затем, чтобы их отослали обратно.

— Но почему? — спросила Эсперанса.

— Причин много. У кого-то вовсе нет документов, у кого-то они фальшивые, у кого-то нет подтверждения, что их берут на работу. Иногда такие проблемы возникают только у одного члена семьи, но вся семья решает вернуться, предпочитая это разлуке.

Эсперанса представила, что их с мамой могли бы разлучить, и благодарно сжала ей руку.

Но вот почти все сели на поезд — кроме Альфонсо, Гортензии и Мигеля. Эсперанса искала их глазами и с каждой минутой волновалась все сильнее.

— Мама, где они?

Мама ничего не ответила, но Эсперанса видела, что она тоже очень волнуется.

В конце концов появилась Гортензия. Паровоз уже стоял под парами.

Напряженным голосом Эсперанса спросила:

— Что случилось с Альфонсо и Мигелем?

Гортензия указала в окно:

— Они ищут воду.

Альфонсо и Мигель бежали к поезду. Мигель размахивал таинственным свертком и усмехался. Поезд начал медленно двигаться, едва они запрыгнули внутрь.

Эсперансе хотелось разозлиться — так они заставили ее поволноваться. Ей хотелось на них накричать — ведь поезд мог уйти, а они искали воду для своего свертка, то есть занимались полной чепухой. Но, переведя взгляд с одного на другого, она облегченно откинулась на сиденье и расслабилась. Она была счастлива, что все они здесь, рядом с ней, и даже удивилась, что так рада снова ехать в поезде.

— Анса, мы приехали! Просыпайся!

Она с трудом села, еле открыв глаза.

— Какой сегодня день? — спросила она.

— Ты спала много часов. Просыпайся! Сегодня четверг. И мы приехали в Лос-Анджелес!

— Смотри! Вот они! — сказал Альфонсо, показывая в окно. — Мой брат Хуан, его жена Жозефина и дети — Исабель и близнецы. Они все приехали нас встретить.

Встречающие махали им руками. Хуан и Жозефина держали на руках малышей. Хотя Хуан не носил усов, по его лицу сразу было видно, что он — брат Альфонсо. Жозефина была полной, круглолицей и не такой смуглой, как Эсперанса. Она улыбалась и махала свободной рукой. Рядом с ней стояла девочка лет восьми в платье, которое было ей велико, и в туфлях на босу ногу. Тоненькая и хрупкая, с большими карими глазами, длинными косами и худыми ногами, она была похожа на олененка. Эсперанса не могла удержаться от мысли, что девочка похожа на подаренную папой куклу.

Все родственники долго обнимались.

Альфонсо сказал:

— Познакомьтесь, это сеньора Ортега и Эсперанса.

— Альфонсо, пожалуйста, зови меня Рамоной.

— Да, конечно, сеньора. Моя семья знает вас, потому что на протяжении многих лет мы писали про вас в письмах.

Мама обняла Хуана и Жозефину и сказала:

— Спасибо вам за то, что вы уже для нас сделали.

Мигель дразнил двоюродную сестру, дергая ее за косы.

— Эсперанса, это Исабель.

Исабель посмотрела на Эсперансу широко распахнутыми от удивления глазами и шепотом спросила:

— Ты правда была такой богатой? И всегда получала все, что хотела, — кукол и красивые платья?

Эсперанса раздраженно сжала губы. Она представила, что писал Мигель в своих письмах. А рассказал ли сестре Мигель, что в Мексике они были на разных берегах?

— Грузовик там, — сказал Хуан. — Нам предстоит долгий путь.

Эсперанса взяла свой чемодан и пошла за отцом Исабель. Она оглянулась вокруг и с облегчением заметила, что в Лос-Анджелесе, в отличие от пустыни, росли пышные пальмы, зеленая трава, а на клумбах, несмотря на то что стоял сентябрь, еще цвели розы. Она сделала глубокий вдох. Запах апельсинов из рощи неподалеку был успокаивающим и знакомым. Может быть, жизнь здесь не так уж отличается от ее прежней жизни?

Хуан, Жозефина, мама и Гортензия втиснулись на переднее сиденье старого грузовика. Исабель, Эсперанса, Альфонсо и Мигель сели в открытый кузов вместе с малышами и двумя рыжими курами. Грузовик выглядел так, будто был предназначен для перевозки скота, а не людей, но Эсперанса ничего не сказала маме. Кроме того, после стольких дней, проведенных в поезде, было приятно вытянуть ноги.

Старый драндулет, качаясь и трясясь, выезжал из долины Сан-Фернандо, петляя по холмам, покрытым сухим кустарником. Она сидела спиной к кабине, и горячий ветер трепал ее распущенные волосы. Альфонсо соорудил из одеяла подобие тента, чтобы укрыть пассажиров от солнца.

Малышка Лупе и малыш Пепе были похожи на темноглазых херувимчиков с густыми черными волосами. Эсперанса была потрясена их сходством. Единственным различием казались крошечные золотые сережки в ушах девочки. Пепе забрался на колени к Эсперансе, а Лупе пристроилась на колени к Исабель. Когда ребенок заснул на руках Эсперансы, его влажная от пота головка упала ей на руку.

— Здесь всегда так жарко? — спросила она.

— Папа говорит, это из-за сухого воздуха. Иногда бывает еще жарче, — сказала Исабель. — Но здесь лучше, чем в Эль-Сентро, потому что здесь мы не живем в палатке.

— В палатке?

— В прошлом году мы работали на ферме в Эль-Сентро в долине Импириал, недалеко от границы. Мы были там в сезон дынь. Жили в палатке с земляным полом, и нам приходилось таскать туда воду, а еду готовили на улице. Но потом переехали на север в Арвин. Сейчас мы туда и едем. Мы платим семь долларов в месяц, и папа говорит, что водопровод, электричество и кухня в доме того стоят. Ферма большая, папа говорит — шесть тысяч акров. — Исабель склонилась к Эсперансе и улыбнулась, словно раскрывая большой секрет. — И школа. На следующей неделе я пойду в школу и научусь читать. Ты умеешь читать?

— Конечно, — сказала Эсперанса.

— А ты пойдешь в школу? — спросила Исабель.