Онлайн книга «Кучум»
— Сигнал вроде как подает кто? — указал Янбакты. Казаки на всякий случай оставили на гребне холма дозорного, который должен был подать в случае опасности условный знак дозорным в Кашлыке, но пока он искал хворост, разжигал, с его товарищами все было кончено. В Кашлыке заметили сигнал и быстро выслали в сторону Абалака две сотни. Айдар первым увидел цепочку людей, спешащих к ним навстречу. — Казаки! — крикнул он громко, — Много их. Сотни две будет. — Вон и поверху идут, — кивнул Дусай на вершину холма. — Может, лучше будет отойти? — предложил Янбакты осторожно. — Ни за что! — Мухамед-Кул, разгоряченный и обрадованный легкой победой, погнал коня вперед, размахивая саблей. Остальные, растянувшись, скакали следом. Первыми выстрелами казаки свалили нескольких всадников, а прорвавшихся встретили плотным строем, выставив вперед копья и бердыши. — Держись, ребята! — кричал Иван Кольцо, клокоча от ярости. Ему слишком поздно доложили, что станичники из его сотни захотели побаловаться свежей рыбкой, но было поздно, и сейчас он с холма увидел их изрубленными. Первым ранили горячего Айдара, и он упал на лед, схватившись руками за окровавленное лицо. Нукеры кинулись к нему, чуть оттеснили казаков, положили князя на коня и вывезли из сечи. Дусай бился молча, стараясь пробиться к голубоглазому казаку, отдающему команды. Но его ударили копьем в грудь и острие прошло меж пластин панциря, достало до сердца. Мухамед-Кул поднял коня на дыбы, закричал, как будто ранили его самого, и, рассыпая удары направо и налево, с трудом вырвался из кольца пеших казаков, огляделся. Казаки стояли плотно, плечо к плечу, и продвигались вперед шаг за шагом, умело прижимая его нукеров к берегу, где снег был глубже и кони вязли в нем. Кони вздрагивали, пятились, всадники в сутолоке мешали друг другу, команды никто не слушал. — Отходить надо, — крикнул прямо ему в ухо Янбакты. Мухамед-Кул дико глянул на него, словно не узнал, и указал рукой на казачьи ряды: — Там Дусай! Они убили его! Убили! — И Айдар очень плох. Ему раскроили саблей череп. Едва дышит. Надо отходить. Мы еще доберемся до них. — Ни за что! Умру здесь, но не отойду! — Мухамед-Кул огрел коня нагайкой, тот взвился, прыгнул вперед, но его остановили нукеры, которые без приказа начали отходить назад. — Куда?! — кричал Мухамед-Кул, хлеща нагайкой по лицам, по спинам, стараясь повернуть их обратно. Но кто-то вырвал у него из рук нагайку и увлеченный общим потоком конь поскакал прочь от места схватки. Вслед им прогремели последние выстрелы, но вскоре они были уже в безопасности, укрывшись за стволами разлапистых талин, росших вдоль берега. Ехали остаток дня. Заночевали на опушке леса. Лишь достигнув на другой день небольшого селения, Мухамед-Кул решил остановиться на несколько дней, чтоб дать передышку нукерам, подлечить раненых. — Тут рядом живут мои родичи, — сообщил ему Янбакты. — Если позволишь, то я навещу их. — Поезжай, — не поднимая головы, отозвался Мухамед-Кул. — Возвращайся побыстрей… Через два дня сотник вернулся вместе с младшим братом, которого звали Сенбахты. Тот привез освежеванного барана на плов, сыр, свежий хлеб и с поклоном положил все это к ногам Мухамед-Кулы. — Угощайтесь, пожалуйста, а мне домой надо, — не глядя в глаза, проговорил он. — Разве ты с нами не останешься? — удивился Янбакты. — Нет, пообещал матери дома быть засветло, — отвечал тот и, даже не дав передохнуть коню, уехал. Янбакты спал в шатре, рядом с Мухамед-Кула, когда рано утром услышал приглушенный крик. Он схватил саблю, выскочил наружу и наткнулся на бородатого казака с пищалью в руках. — Стой! — крикнул тот, но сотник пригнулся и отпрыгнул в сторону. То что он увидел, поразило его и он чуть не выронил саблю из рук. Вокруг их лагеря стояла плотная цепь казаков, а перед ними сидели на снегу безоружные нукеры со связанными руками. Навстречу к нему шел младший брат, широко улыбаясь. — Положи саблю, — предложил он. — Русские хорошо приняли меня и пообещали подарить тебе жизнь. — Как ты мог? Брат! — вскрикнул Янбакты. — Что я отцу скажу? — Отец ничего не узнает, — беззаботно ответил Сенбахты. — Он все узнает! — взмахнул саблей старший брат, но тут же отброшенный выстрелом рухнул на снег и тихо прошептал: — Зачем ты сделал это? Мухамед-Кулу взяли спящим в шатре и вывели со связанными руками. — Ого, старый знакомый, — подошел к нему Иван Гроза. — Не я ли тебя тем летом секирой своей попотчевал? Узнаешь? Тот лишь злобно сверкнул глазами и бессильно заскрежетал зубами. — Лучше убейте меня! Не останусь в плену! — закричал он. — Такой молодой, а умирать собрался, — засмеялся Гришка Ясырь. — Вот к атаману доставим, а тот как решит. Ермак, когда пленников привели в Кашлык, велел привести к нему в избу ханского племянника, недобро глянул на него, спросил: — Где хан Кучум скрывается? — Для меня он не хан. Я сам по себе. За него воевать не хочу. — Может, за нас повоюешь? — усмехнулся атаман, но увидев, что пленник готов броситься на него, добавил. — Остынь. Против своих воевать не станешь. Знаю. А потому готовься в Москву к царю-батюшке отправиться. — Кто его захватил? — спросил казаков. — Иван Гроза? Вот тебе и ехать с ним на Москву. Готовься, после Рождества и отправитесь. * * * Карача-бек вошел в шатер Кучума и со вздохом сожаления произнес: — Твой племянник, Мухамед-Кул, оказался в плену у русских… — Как это случилось? — Кучум сидел перед небольшой жаровней с углями, укутанный в теплые шубы. Его согнутая фигура и надтреснутый глухой голос вызывали жалость. Тут же была и Анна, которая ухаживала за ним. Остальных жен и детей он отправил в степь, где они находились под охраной небольшого отряда верных ему нукеров. Старший сын Алей объезжал дальние улусы, собирая воинов для войны с казаками. Карача-бек видел, что вокруг Кучума остается все меньше желающих защищать его. — Мухамед-Кул решил напасть на русских, но потерпел поражение. Были убиты его ближние князья. — Я не верю, что он сдался в плен добровольно. — Его захватили ранним утром, когда все спали. — Не верю. Мой племянник не только храбрый воин, но и осторожен как рысь. Верно, кто-то предал его. — Возможно, — дернул плечом Карача-бек. — Что тебе известно об этом. Расскажи. Я хочу знать. — Его предал брат сотника, что был правой рукой при Мухамед-Куле. Он навел русских на их лагерь. Кучум поднял на него мутные, слезящиеся глаза и тихо спросил: — Скажи, тут не обошлось без твоей помощи? Ты умеешь обделывать такие дела. Скажи честно, тебе ничто не грозит. |