Книга История телохранителя, страница 77 – Сухей Фудзисава

— Но это просто безумие! — воскликнул Матахатиро, вспомнив хранителя арсенала Собэ, с которым ему пришлось сражаться несколько дней назад. Только безумием можно было объяснить то, что представитель клановой знати, занимающий такой высокий пост, отправился в Эдо, чтобы убить рядового самурая. Все это выглядело так, будто клика Отоми собственными руками стремилась приблизить свой конец.

— Мне кажется, что приказ Мамии — чтобы ты вернулся в клан — тоже как-то связан с этими событиями. Хотя, конечно, никаких подробностей я не знаю. Ну, как бы там ни было, я тебе все рассказал, а дальше — решай сам.

— Но даже если я захочу вернуться, я не могу просто так все бросить и уйти. Ты же видишь, я сейчас человек подневольный.

— Кстати, об этом я тоже хотел с тобой поговорить, — неожиданно понизив голос, сказал Цутия и бросил беглый взгляд на Хосою. — Я вижу, тебе интересно, как я сумел тебя найти…

— Конечно. Я же сразу спросил об этом.

— Ну, так слушай. Поначалу, получив этот приказ, я совсем упал духом. Тогда весной я ведь даже не спросил тебя, где ты живешь, так что уцепиться было не за что. Но вот не далее как вчера вечером, благодаря одной совершенно случайной встрече, я все узнал.

— Только вчера вечером?

— Ага. Ты, может быть, помнишь, что еще на родине я очень увлекался поэзией хайкай? [86]

— М-м… да.

— Так вот. Когда я прибыл на службу в Эдо, то первым делом принес подношение [87] одному именитому мастеру и поступил к нему в ученики. Не часто, знаешь ли, выпадает возможность черпать знания прямо из первоисточника. Мастера зовут Сэнтоку Мидзума, [88] он принадлежит к последователям поэта Фуко Найто [89] из школы Данрин, [90] который, как известно, был главой клана Ивакидайра с доходом, между прочим, семьдесят тысяч коку в год. В Эдо сейчас очень популярен Кикаку Такараи, [91] один из десяти учеников самого Басё, [92] — так мастер Сэнтоку с ним очень дружен. В общем, я начал брать у него уроки сразу по прибытии в Эдо…

Матахатиро слушал, не перебивая. Он ровным счетом ничего не знал о поэзии хайкай и недоумевал, зачем Цутия ему все это рассказывает.

— И вот вчера вечером мастер Сэнтоку решил созвать своих учеников, чтобы поупражняться в сочинении хайку на тему первого снега… Хотя, ладно, это уже ненужные подробности. Важно то, что после этого мы с другими учениками отправились выпить. Скажи, ты знаком с человеком по имени Тёдзаэмон Ямамото?

— Ямамото? Что-то не припоминаю…

— Однако он тебя очень хорошо знает. Ямамото из квартала Син-Кодзимати, в прошлом тоже самурай…

— А-а, теперь понятно, — Матахатиро вспомнил высокого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати с небольшим, который встретил его в первый вечер в деревне Хирама, когда он прибыл туда для охраны Кураноскэ Оиси. Разумеется, этот Ямамото тоже был одним из ронинов Асано.

— Ну вот, выпиваем мы, значит, вчетвером: Весенний Парус, [93] это Ямамото и есть, Молодой Росток, Бамбуковая Равнина и я. У Молодого Ростка настоящее имя Симбэй Вакия, а у Бамбуковой Равнины — Дзэмбэй Мимасакая. Они оба торговцы. Ты бы слышал, какие хайку сочиняет Молодой Росток!

Матахатиро молча смотрел на Цутию. Тот продолжал:

— Разумеется, все они знают, кто я и откуда. И вдруг Ямамото меня спрашивает, не слыхал ли я о человеке по фамилии Аоэ, который сбежал из своего клана и стал ронином. Твое имя прозвучало так неожиданно, что я в первое мгновение дар речи потерял. Я, конечно, сказал ему, что не только тебя знаю, но и повсюду разыскиваю. Он тогда так странно усмехнулся и рассказал мне о том, что ты нанялся работать в эту усадьбу… Они даже знали, что ты не один здесь, — обернувшись, Цутия посмотрел на Хосою, — а вместе со своим приятелем. Это мне Мимасакая сказал. А ты давно с ними знаком?

— Да… пожалуй, давно, — неопределенно ответил Матахатиро. В этот момент Цутия посмотрел на входную дверь и, убедившись, что за ней никого нет, резко придвинулся к Матахатиро.

— Аоэ, тебе лучше уйти из этой усадьбы, причем немедленно… Послезавтра, четырнадцатого числа, в ночь сюда нагрянут ронины Асано.

— Ты точно это знаешь?

— Можешь не сомневаться, — прошептал Цутия. — Весенний Парус узнал об этом из достоверного источника и просил, если случится возможность, известить об этом тебя и господина Хосою.

Предупредив напоследок, чтобы они никому ничего не рассказывали, Сэйносин Цутия поспешно удалился.

— Слушай, как ты думаешь, это правда? — спросил Хосоя.

— Думаю, да, — ответил Матахатиро. — Дело в том, что все эти молодые ростки и весенние паруса, с которыми он пил, и есть ронины Асано.

— Да ну!

— С человеком по фамилии Ямамото я один раз встречался, а Дзэмбэй Мимасакая… я не хотел говорить об этом раньше времени, но под этим именем скрывается твой знакомый Кандзаки. Он тут неподалеку, в квартале Аиои, держит бобовую лавку.

Хосоя издал странный гортанный звук, который, видимо, должен был выражать удивление.

— Я не знаю, кто такой Симбэй Вакия, — продолжал Матахатиро, — но уверен, что он тоже один из них. Похоже, что ронины Асано решили предупредить нас о штурме, чтобы мы успели уйти. По старой дружбе…

— Но как они узнали о том, что мы здесь? Мы же как пришли сюда, так ни шагу за ворота не ступили.

Матахатиро и Хосоя пристально посмотрели друг на друга.