Онлайн книга «Сирена»
|
– Так он знал, что ты был жив? – Знал. И в утопленнике, которого ему показали в полиции, он признал меня нарочно! – Да зачем же это? А мы-то с Варгиным убивались! – Ну, что же делать! После того как ты освободил меня от рук иезуитов, они решили отделаться от меня, ну, вот я и устроил себе мнимую смерть, а сам поступил к ним же в виде арапа. Они уверены, что покончили со мной, а я уверен, что рано или поздно буду иметь верх над ними. – Ну, все-таки я чрезвычайно рад, что ты жив и здоров! – воскликнул Елчанинов, снова радуясь неожиданному свиданию с приятелем. – Погоди! – сказал Кирш. – У нас с тобой долго разговаривать времени мало, не будем тратить его понапрасну! – Да нет, как же все-таки? И фонарь ты мне поставил? А ты знаешь, что случилось с Варгиным? – Знаю. Леди Гариссон спасла его. – Неужели ты прислал ее к нему? – Почти что, хотя она этого и не подозревает. Но что тебя сегодня-то сюда принесло? – Да видишь ли... Веру не пустили сюда... – Эге! Ты уже называешь ее Верой? – Это все для краткости! Ты не думай... Права я никакого не имею, да и не буду иметь. – Ну, хорошо! Так что же, что ее сюда не пустили? – Ну, она испугалась, не случилось ли... то есть не сделали ли они с маркизом что-нибудь, и просила узнать. – А ты, не спросясь броду, да прямо в воду? – Да как же? Я думал, что если мне вчера удалось... – Так именно поэтому нужно было быть сегодня осторожным. Вчера отцы иезуиты не предполагали, что их тайный ход известен кому-нибудь, а сегодня, после того как неизвестным для них образом из подвала исчез поляк, они, разумеется, приняли меры. Вокруг дома у них были поставлены соглядатаи, чтобы следить, не явится ли и сегодня кто-нибудь. Ну, и увидели, как ты вошел, а потом и захватили тебя в подземелье. И вышла, братец, каша, которой, пожалуй, не расхлебаешь! Надо было бы сегодня же отобрать у тебя ключ. – Ну, как же ты отобрал бы? – О, на это нашлись бы способы! А вот теперь пришлось мне открыться тебе. – Ну, разве ты жалеешь об этом? – Да уж жалею, не жалею, а дело сделано. – Так ведь я же не выдам тебя! – Знаю, что ты человек верный и положиться на тебя можно. Я поэтому и открылся тебе на свой страх и риск, хотя не совсем имел право делать это. – Право? Разве тебе мог кто-нибудь запретить это? – Я не один, вот что! Завтра же, если выйдешь отсюда, ступай к Зонненфельдту и расскажи ему все подробно; поди к нему от моего имени и заяви, что я буду твоим руководителем и что я ручаюсь за тебя! – К Зонненфельдту? – переспросил Елчанинов. – Так, значит, этот старик имеет больше значения, чем кажется? – Не суди, брат, по тому, что тебе кажется! Когда узнаешь его, то увидишь, что это за человек! Так вот, если выйдешь отсюда, завтра же ступай к нему. – Как же ты говоришь: «Если я выйду отсюда?» Значит, я могу и остаться здесь? Мне бы вовсе не хотелось ночевать в этом проклятом погребе! – Назвался груздем – полезай в кузов! – Разве ты не выпустишь меня отсюда? Мне во что бы то ни стало нужно выйти отсюда сегодня же! Ты пойми, я не для себя это говорю, а для нее! Она меня ждет. – Вера? – Да. Кирш замолчал и задумался, а затем произнес: – Ты так легко рассуждаешь: «Разве я тебя не выпущу» – а знаешь ли ты, что мне поручено? – Он остановился, поглядел на Елчанинова и, понизив голос, словно сам не хотел слышать то, что приходилось ему сказать, тихо произнес: – Отделаться от тебя! – И ты согласился на это? – спросил Елчанинов. – Моего согласия не спрашивали, мне просто приказали! – Странное стечение обстоятельств! Ну, так как же ты думаешь поступить? Самое лучшее, плюнь на них и уйдем отсюда вместе! – произнес Елчанинов. Кирш, поглядев на него, улыбнулся. – Если бы я был тут только ради тебя, тогда дело другое; неужели же ты думаешь, что я лишь ради тебя рожу темным вымазал и всю эту канитель проделываю? Тут, братец, у меня задачи поважнее, и уйти мне нельзя! – Но послушай! Неужели же они решатся отделаться от меня? Ведь я все-таки не кто-нибудь, и не может офицер русской гвардии так пропасть бесследно в Петербурге. Они побоятся розыска и расследования. Ты бы напомнил им об этом! – Ничего они не побоятся! Найдут твое платье, как мое, на берегу реки, и будет удостоверено, что ты потонул так же, как я; вот и все! Это, видно, понравилось им. Мне так с тобой и велено распорядиться! – Погоди, погоди: значит, тебе, как будто выходит, нужно выбирать между мной и самим собой? Если ты не исполнишь приказания, так они за тебя самого возьмутся? – В том-то и дело! А мне, я говорю тебе, оставить их нельзя, я нужен здесь теперь! – Тогда воля твоя, делай, как находишь лучше, исполняй их приказание! – вдруг решительно произнес Елчанинов. – То есть как «исполняй»? – Ну да! Проделывай надо мной, что тебе велено. – Ты шутишь, должно быть? – Нет, не шучу! Если им понравилось то, как они удалили тебя, так и со мной можно проделать ту же штуку для их удовольствия; пусть завтра утром найдут мою амуницию где-нибудь на острове у Невы, а сам я исчезну. Ты свое дело сделаешь, ну а я, разумеется, сумею как-нибудь спрятаться. – Вздор ты говоришь, мой милый! – Отчего же вздор? Если ты мог проделать это, так отчего же я не могу? Кирш серьезно ответил на это: – Я – совсем другое дело! Я был человек свободный, ничем не связанный, а у тебя служба, вся карьера еще впереди, да мало того, еще и всякие мечты любовные... – Про мечты ты оставь! Право, их нет у меня! Какие же могут быть мечты, когда она не только любит другого, но даже его невеста? Вот из-за этого-то я и готов бросить все – и службу, и карьеру, умереть прежним Елчаниновым и стать другим человеком, как ты! – У тебя есть родственники, мать? – Правда! Она не переживет известия о моей смерти... Ну, ей можно открыть тайну. – Открытая тайна уже перестает быть тайной; да и отчаиваться тебе еще нечего. Нет, брат, это все пустяки! Так действовать неладно! – Да ведь другого выхода нет, а я тебе говорю, что мне во что бы то ни стало нужно вырваться сегодня же из этого погреба. – Тебе нужно вырваться, но не потому, о чем ты думаешь, а потому, что к завтрашнему утру решено разделаться с тобой, и если ты тут останешься, то придут другие, которые не станут разговаривать, как я. |