Онлайн книга «Заговор князей»
|
Татищев слегка бледнеет. — Но князь… — Я сказал — ступай вон! — Обрывает его Борис и тут же мягко добавляет. — Да не забудь передать великому князю мой братский привет и нижайший поклон. Посланник низко кланяется и выходит, а Борис начинает закипать: — Нет, ты видал, что делается?! Уже никому нельзя отъехать к нам! Мы ему все смолчали: брат Юрий умер — князю великому все его земли достались — нам ничего из них не дал, нарушая обычай предков, — Новгород Великий с нами взял — все себе забрал! А теперь вот кто от него к нам отъедет — хочет брать как у себя дома! Да он что — братию свою ниже бояр считает?! Завещание отца забыл — как ему с нами жить приказано?! Андрей не успевает ответить. Со двора слышны крики и звон оружия. В горницу вбегает дворецкий: — Государь! Какой позор! Прямо посреди нашего двора при всем честном народе московские люди схватили князя Оболенского-Лыко! Обычно сдержанный и спокойный Борис взрывается: — Что?? Да как посмели?! Всю стражу на них! Князя освободить — москвичей порубить насмерть — всех до единого!! Дворецкий выбегает. Вспыльчивый Андрей, напротив, берет себя в руки: — Борис, опомнись! Если ты побьешь москвичей… Ивану только и нужен повод… — Плевать на него! — Еще не время! Останови их! Борис уступает. — Ты прав, брат… Они выходят вовремя. Посреди двора шестеро москвичей под командой Татищева пытаются тащить к повозке князя Лыко. Князь могуч и силен, он прекрасный борец, и ему удается сбросить повисших на нем людей, но они снова яростно бросаются на него, как свора собак на затравленного зверя, — и хотя их шестеро, а он один, лишь с огромным трудом удается повалить его, однако тут дюжина стражников Бориса с обнаженными саблями и десяток воинов Андрея с пиками наперевес подбегают к ним. — Брать живыми! — кричит князь Борис. И вот москвичи схвачены и обезоружены. Борис подходит к Татищеву, которого крепко держат двое стражников. — Прости князь, — выплевывает выбитый зуб Татищев. — Я получил приказ и должен был его выполнить. Я сделал все, что мог. — Это верно, — подтвердил Борис, — и любого другого я велел бы тотчас посадить на кол за такую дерзость. Только из почтения к великому князю, моему старшему брату и государю я отпускаю тебя и твоих людей живыми. Не забудь напомнить ему об этом, когда будешь передавать мой ответ. Борис приказал отпустить москвичей, и вот они с Андреем снова одни в горнице. — Надо что-то делать, — говорит Андрей. — Так дальше быть не может. — Надо, — соглашается Борис. — Я-то как раз и приехал, чтобы поговорить об этом. Послушай. Мне передали тайную весть — в Новгороде готовится восстание. Они приглашают меня на княжение. — Это несерьезно. Иван бросит туда свое огромное войско и город, как всегда, сдастся. — А если кто-то отвлечет это войско совсем в другую сторону? — Кто и в какую? — Хан Ахмат — на юг. Москва давно не возит дань в орду. Ахмат в бешенстве. — Да, но мы не можем иметь ничего общего с врагами всего русского народа.… Вот иное дело — король Казимир… — задумчиво говорит Борис, — Отец завещал обращаться к нему за помощью, если Иван начнет притеснять нас… — Конечно! — подхватил Андрей. — Ахмат с юга, король с запада, а если еще вдруг Ливония зашевелится.… Тогда Ивану без нас — никуда. Вот тут-то мы ему и припомним все обиды. И либо он выполнит все наши справедливые требования, либо… — Ну что ж… Придумано неплохо.… Только король сейчас в Польше… — Он должен скоро вернуться. Литвины очень его торопят.… Срок-то давно прошел… [1] — Надо все обдумать и подготовиться. Как, по-твоему — сколько у нас есть времени? Андрей вздыхает. — Мало. Не больше месяца. НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ. ДОМ АРХИЕПИСКОПА ФЕОФИЛА — … И потому говорю вам — помните! — это последняя наша надежда на обретение свободы. Если до ушей Ивана Московского дойдет хоть полслова из того, о чем мы сейчас говорили — наши головы полетят с плеч, а Великому Господину Новгороду — рабство и покорность на веки вечные! Теперь же ступайте да исполняйте все, что мы решили сообща, и да поможет нам Господь в святой борьбе за свободу! Во имя Отца и Сына и Духа святого — аминь! Закончив свое обращение, архиепископ новгородский Феофил молится с присутствующими. Каждый из них подходит к владыке, чтобы поцеловать руку старца и получить благословение. Здесь люди разных сословий — бояре, купеческие старосты, представители белого и черного духовенства, ремесленники и даже юродивые. Каждый из этих людей, надежных и проверенных выйдет отсюда и сделает все, чтобы вооружить, подготовить новгородцев и вдохновить их на борьбу с московским владычеством. Последним подходит Аркадий, первый помощник архиепископа любимый народом проповедник свободы и независимости. Феофил благословляет его и просит задержаться. — Я знаю тебя много лет, сын мой, — ласково говорит он ему, когда они остаются наедине, — твоя неподкупная честность и безгрешная жизнь служат примером христианского долга. Аркадий смущается. — Я не заслужил твоих похвал, владыко. Я лишь старался в меру моих слабых сил следовать заповедям Господним и убеждал других исполнять их. — Среди всех, кто был тут, я выбрал тебя, чтобы просить об услуге… — Приказывай, отче — я жалкий раб твой… — Нет, сын мой, это просьба… Слушай внимательно. Если Господу будет угодно, он дарует нам победу. А что, если прогневали мы его своими прегрешениями? Если наше восстание не удастся, или преждевременно раскроется — мне грозит смерть или пожизненное заточение. Я не хочу, чтобы моя казна попала в руки Московского тирана. А потому большую часть земель моих, равно как имущества, я обратил в самые редкие и дорогие камни. Если со мной случится беда — используй их на нашу борьбу! — Но, отче, если мы потерпим поражение или наши замыслы раскроются — моя голова полетит вместе с другими! Феофил пристально смотрит на Аркадия и улыбается. — Укрытие правды еще не есть ложь, и должно быть, поэтому ты никогда, даже на исповеди, не говорил мне о неком маленьком селении на берегу большого озера, где живет юная девица, рыбацкая дочь… Нет, нет, не опасайся — никто кроме тебя и меня уже не знает об этом… Тот кто поведал мне тайну сию, упокоился навечно… |