Онлайн книга «Пояс Богородицы»
|
Сегодня все это совпало. В отличие от покойного Богадура, Азов-Шах отцовского увлечения не разделял, и Ахмат вместо него пригласил с собой нового друга и партнера по шахматам илчи Сафата. [8] Но Азов-Шах, не желая обижать отца, попросился просто сопровождать его, не охотясь, и Ахмату это понравилось. Теперь они ехали рядом и неторопливо беседовали. Чуть поодаль, соблюдая дистанцию приличия, следовал гость — Сафат, а уже за ним сокольники и слуги. Разумеется, их сопровождал отборный отряд ханских телохранителей, но он привычно держался на почтительном расстоянии. — Почему ты внезапно изменил свое решение? — спросил Азов-Шах. Ахмат улыбнулся. — Я с самого начала именно так и планировал. — Но почему тогда не сказал мне? — Это была моя маленькая тайна. Я хотел, чтобы об этом никто не знал. — Даже я? Ты мне не доверяешь? — Ты единственный во всем мире, кому я доверяю. Но тайна — лишь тогда тайна, когда о ней знает один человек. Я хотел, чтобы все — и наши, и московиты, и возможные шпионы, — чтобы все как один были уверены, что мы придем всем войском на берег Оки, как и в прошлый раз под Алексин, и не выше Калуги. — А на самом деле? — А на самом деле на Оке останется меньшая часть войска, чтобы утвердить московитов, что мы там, где они нас ждали. А большая, как ты заметил, совершила поворот и направилась мимо Мценска, Одоева и Любутска к Угре. Теперь мы уже совсем близко. Вон там, где-то за этим холмом — Угра впадает в Оку… — Угра? Но это же мелкая речушка, которая к тому же течет по землям короля Казимира! Ты себе представляешь, что будет, когда наши воины станут грабить литовские деревни и поселения на ее берегах? Мы превратим Казимира из союзника во врага! — Ну ты же слышал — я отдал вчера всему войску приказ, в котором под угрозой смерти запретил любое насилие на литовских землях. — Хорошо, объясни мне — почему именно Угра? — Есть, по крайней мере, три причины… Подожди, кажется, я вижу зайца… Ахмат подал знак, сокольничий снял колпачок, сокол взмыл… Заяц был пойман далеко впереди у холма. Весь кортеж повернул в ту сторону. — Итак, ты сказал — три причины, — напомнил Азов-Шах. — Да, — продолжал Ахмат. Первая — там мы встретимся с идущими, как я надеюсь, навстречу нам войсками короля. Вторая — мы совместной армией нанесем московитам удар с той стороны, где они нас меньше всего ожидают… он замолчал и задумался. — А третья? — Третья? — Ахмат вздохнул. — Третья касается только меня. Я хочу своими глазами увидеть лучницу, которая пронзила сердце моего сына. — А не в этом ли главная, скрытая пружина твоей тайны? — тихо спросил Азов-Шах. — Возможно, — прошептал хан. — Но я очень хочу на нее посмотреть… …Кроме последних слов, Сафат слышал все. Тайна, которую так хранил Ахмат, для Сафата тайной не была. Он знал очень много того, чего не знал Азов-Шах. Не стал бы старый хан посылать зимой своего сына разведывать броды, если бы не держал в уме намерения двигаться летом сюда. И три дня назад, когда передовые отряды достигли Оки, еще не выходя на ее берег, сам хан не прекратил движения, а стал потихоньку сворачивать на запад. Вот тут Сафат и убедился окончательно — главные силы двинутся на Угру. О том, куда будет направлен основной удар неприятеля, надо было предупредить великого московского князя и друзей, живущих на берегах этой красивой речки. И Сафат собирался прямо сегодня после охоты отправить одного из шести оставшихся с ним людей Ибака, но не назад, в Сибирь, а напротив — вперед, хотя бы до Синего Лога, а уж Леваш Копыто найдет, как сообщить нужные вести дальше. Он готовил этого человека три дня и все же никак не решался послать — риск был огромен. Если люди Ахмата схватят гонца и он не выдержит пыток… Сафат не боялся смерти, но, как человек чести, он должен был выполнить дело, которое ему поручили, — он нужен своему хану Менгли-Гирею и его московскому другу, чтобы раз и навсегда покончить с заклятым врагом обоих. Как всегда в очень трудных жизненных ситуациях, Сафат мысленно обратился за помощью к Аллаху. И чудо случилось. Заяц лежал у подножия холма, сокол победоносно сидел на нем, хан Ахмат подъехал ближе и сразу услышал какой-то шум и крики по ту сторону невысокого, покрытого травой возвышения. Ему стоило только оглянуться, и всадники охраны рванулись вперед, взлетели на вершину холма и скрылись за ней. За холмом послышался громкий приказ начальника ханской охраны никому не двигаться, сразу все стихло, и наступила зловещая тишина. — Шайтан! Что это значит? — спросил сына хан и, обернувшись к Сафату и слугам, сказал: — Глянем, что там происходит! Спустившись с противоположной стороны холма, они увидели странную картину. Около сотни татарских воинов, принадлежащих, судя по одежде, к какому-то отдаленному улусу, увидев впервые в жизни так близко великого хана, спрыгнули с лошадей и упали на колени, упершись лбом в землю, не выпуская тем не менее из рук уздечек, а высокий усатый дикарь, очевидно командовавший ими, стоял, как пораженный громом, не сводя глаз с Ахмата и Азов-Шаха, которые медленно приближались. В центре круга, образованного этими окруженными ханской охраной людьми, стояла, сгрудившись у нескольких подвод, другая группа людей, судя по одежде, литовцев, а один, большой и бородатый, лежал на земле не шевелясь. Его-то Сафат узнал сразу. Всего три месяца назад они вместе проделали путь от самой Москвы до Медведевки и не раз по дороге беседовали. Больше всего Сафат опасался, что Манин, если он жив, очнется и может узнать его, что было бы крайне нежелательно… Сафат быстро перебирал в уме варианты своих действий по предотвращению такой ситуации. Тем временем они подъехали совсем близко, и Ахмат спросил у сына: — Неужели эти дикари — наши воины? — Да, отец. — Я ведь не велел никому двигаться без моего приказа в эту сторону! Этот усатый болван, он что — командует ими? — Да, отец, и я его даже знаю! Азов-Шах, не сходя с коня, наотмашь ударил Азиза нагайкой по лицу, так что сразу выступила кровь, но тот, казалось, даже не заметил этого, благоговейно глядя на Ахмата, будто ему явился сам Аллах. — На колени перед ханом! — негромко сказал Азов-Шах. Азиз послушно опустился на колени, не сводя глаз с Ахмата. — Кто эти люди? — спросил Азов-Шах. — Что тут случилось? |