Онлайн книга «Пояс Богородицы»
|
Чтобы немного облегчить жизнь Азиза, он велел вытащить его из ямы, где тот сидел, взял в свой шатер, накормил и напоил, а на следующий день привезли пленницу. На пороге Азов-Шах лично принял ее из рук Тахира, сразу заметив, что она больна. — Что с ней? — спросил он. — По-моему, у нее жар, — ответил Тахир. Азов-Шах поднял нагайкой за подбородок опущенную голову Настеньки. — Тебя зовут Анна Медведева? — спросил он. Настенька глянула ему в глаза, сжала губы, подняла высоко голову и ответила: — Да! — Значит, это ты убила Богадура? — Да! — с вызовом ответила Настенька, чувствуя невероятный озноб, жар и прилив какого-то неслыханного мужества, какого у нее до сих пор никогда не было. — Богадур был моим братом, — сказал Азов-Шах. — Мой отец хочет на тебя посмотреть. Поэтому ты здесь. Я думаю, он скоро придет. Охраняй пленницу как следует, Азиз. Я скоро вернусь, и будем готовиться к визиту хана. Настеньку отвели в горницу и оставили там. Огромный татарин свирепой внешности охранял ее, сидя в соседней комнатушке. Настеньку охватил смертельный ужас. Одна мысль о встрече с самим Ахматом, с тем самым страшным, ужасным ханом, которого, как говорят, даже сам великий князь побаивается, парализовала все ее мысли. Ей хотелось броситься на колени, закричать, что она вовсе не Анница, а Настя, что она никогда не держала лука в руках, что она ни в чем не виновата, и просить, умолять, чтобы ее отпустили к маменьке и маленьким деткам… И тут же жгучий стыд охватил ее огнем, более горячим, чем жар болезни. Она вспомнила, как однажды в темнице замка Горваль происходило что-то похожее… — Убей меня, отец! — прошептала Настенька. — Сейчас, — едва слышно вымолвил Картымазов и, продолжая гладить ее волосы, осторожно опустил правую руку. Настенька почувствовала, как острая игла прикоснулась к ее телу… Но здесь не было отца, не было Сафата, который выточил тот острый клинок, не было никого, только этот жуткий огромный татарин с длинной саблей на боку… И вдруг в воспаленном мозгу Настеньки яркой молнией сверкнула дерзкая и безумная мысль. Она упала на колени, расстегнула ворот платья и, сжав в руке крестик вместе с Богородицей, подаренной Генрихом, горячо зашептала: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Господь наш всемогущий, Господи Иисусе, матерь Пресвятая Мария Богородица, спасите и помилуйте мою грешную душу, нет у меня другого выхода, чтобы спасти свою честь, а потому простите мне этот мой страшный грех и все другие, какие были, дайте жизнь добрую и счастливую деткам моим родным и мужу любимому Филиппу, батюшке, матушке и братцу, а также дорогой подруге Аннице, да минует ее чаша моя, да будет она счастлива всегда до конца дней своих, а мне дайте силы и мужество выполнить все, как я задумала, аминь! Настенька неимоверным усилием воли собрала все свои слабые силы и все огромное мужество, поднялась с колен, выпрямилась и преобразилась до неузнаваемости. Теперь это была гордая, смелая женщина с горящими глазами, твердым и неумолимым взглядом. — Поди сюда! — приказала она тоном, не допускающим возражения, и Азиз вошел в горницу. — Ты знаешь, кто я? — спросила она, глядя ему прямо в глаза взглядом, от которого у Азиза пробежали мурашки по коже. — Да, — ответил он. — А ты знаешь, почему ни Богадуру и никому другому не удалось убить меня? — Нет, — настороженно ответил Азиз. Настенька сбросила с плеч черную шубу и сорвала с шеи медальон Генриха. — Потому что я — единственный человек на свете, у которого есть это. Благодаря этому меня не берет ни стрела, ни сабля, ни топор. Если ты выпустишь меня из дома, я отдам тебе это. Ты станешь неуязвимым для любого оружия! Азиз ухмыльнулся и резким неожиданным движением вырвал медальон из рук Настеньки. — Зачем мне выпускать тебя? Я и так могу его взять! Вот он уже мой. Настенька презрительно улыбнулась. — Глупец! Ты не знаешь, что надо делать, чтобы он подействовал, и никогда ни от кого не узнаешь. — Ты сама мне скажешь. — Скажу. Но при одном условии — ты поклянешься Аллахом, что выпустишь меня из дома. Азиз вспомнил, как Азов-Шах говорил ему, что даже если узница и выскользнет из дома, ее сразу схватит охрана. Он мог поклясться Аллахом и с чистой совестью выпустить ее наружу, но он не верил ни одному ее слову. — Я тебе не верю, — сказал он. — Ты думаешь, что я дурак? — Дай! — потребовала Настенька. Азиз протянул ей медальон. — Смотри! — Настенька нажала невидимую кнопку, и показалось маленькое горлышко. По горнице поплыл странный, слегка дурманящий запах. — Достаточно смазать малейшей каплей этого эликсира тело, и оно станет твердым, как камень, — любое оружие будет бессильно. Ты будешь единственным неуязвимым человеком на всей земле — это поможет тебе стать великим и богатым! Азиз скептически ухмыльнулся. — Не верю. — Поклянись Аллахом, что ты выпустишь меня отсюда, и я докажу тебе это. — Ну что ж, если докажешь — выпущу, — прищурился Азиз. — Клянусь Аллахом! — Слово сказано! — воскликнула Настенька и быстрым, лихорадочным движением обнажила свою высокую тонкую шею. Она опрокинула флакончик на руку, провела ладонью по шее, подняла голову и, улыбаясь твердо и спокойно, глядя прямо в глаза Азизу, сказала: — А теперь, если тебе не жалко сломать свою саблю, попробуй срубить мне голову! Странно одурманенный резким запахом эликсира, Азиз вынул саблю и с огромной силой нанес удар. В первую секунду ему показалось, что он рассек призрак — сабля не ощутила никакого сопротивления, а голова Настеньки осталась на месте, как и была. И только через долю секунды, когда на шее появилась тонкая красная ниточка, которая мгновенно превратилась в широкую полосу, полоска тут же взорвалась фонтаном крови, а голова и тело, отделившись, упали в разные стороны, Азиз понял все, что произошло. Он упал на колени и, воздев руки вверх, закричал громким и страшным голосом. …Когда хан Ахмат с Сафатом приближались к избе на опушке леса, навстречу им вышел Азов-Шах, и по странной бледности его лица Ахмат сразу понял, что случилось. Сын несколько секунд шептал отцу что-то на ухо. Ахмат вздохнул, посмотрел в сторону, и лицо его стало скорбным. — Аллах гневается. Не будет мне больше удачи. |