Книга Собор Святой Марии, страница 105 – Ильдефонсо Фальконес

— С тобой точно ничего не случилось? — внезапно спросил он ее.

Мар покраснела. Донаха говорила, что любой может прочитать ее мысли, что она носила имя Арнау на губах, в глазах и вообще на всем своем лице. А если Гилльем догадался?

— Нет… — ответила она, — все в порядке.

Гилльем передвинул костяшки на счетах и снова посмотрел на Мар. Она улыбнулась ему, но ее улыбка была такой грустной, что он вновь задумался. Что творилось в голове у девочки? Может быть, брат Жоан был прав, говоря, что ей пора замуж? А она сидит в доме под присмотром двух мужчин…

Мар убрала палец со счет.

— Гилльем.

— Говори.

Она замолчала.

— Ничего, ничего, — сказала девушка после паузы и, встав со стула, вышла из лавки.

Гилльем проводил ее взглядом. Чувствуя в душе тревогу, он вновь подумал о том, что монах, вероятно, прав.

Он подошел к ним. Он появился на берегу в тот момент, когда корабли — три галеры и одно китобойное судно — входили в порт. Китобойное судно принадлежало ему. Изабель, вся в черном, придерживая рукой шляпу, смотрела на корабли. Ее пасынки Жозеп и Женйс стояли рядом, спиной к нему. «Они вас не утешат», — подумал Арнау.

Бастайши, лодочники и торговцы замолчали, увидев нарядно одетого Арнау.

«Посмотри на меня, гарпия!» Арнау остановился в нескольких шагах от кромки берега. «Посмотри на меня! Последний раз, когда ты это делала.» Баронесса медленно обернулась; потом обернулись ее пасынки. Арнау глубоко вздохнул.

«Последний раз, когда ты это делала, я сидел в ногах у повешенного отца».

Бастайши и лодочники перешептывались между собой.

— Тебе что-нибудь надо, Арнау? — спросил его один из старшин.

Арнау отрицательно покачал головой. Он пристально смотрел в глаза женщине. Люди отошли, и он остался стоять напротив баронессы и своих двоюродных братьев. Посмотрев в сторону кораблей, Арнау снова сделал глубокий вдох и улыбнулся.

Губы женщины скривились, и она проследила за взглядом Арнау. Когда она опять обернулась, Арнау уже удалялся.

Драгоценные камни, которыми был расшит его плащ, сверкали на солнце.

Жоан продолжал хлопотать о браке Мар и предложил несколько кандидатов; ему без труда удалось их найти. Как только разговор заходил о приданом Мар, знать и купцы сбегались на зов. Однако… как сказать об этом девочке?

Жоан вызвался поговорить с ней, но, когда Арнау сообщил об этом Гилльему, мавр неожиданно воспротивился.

— Это должен сделать ты, — заявил он, — а не какой-то монах, с которым она едва знакома.

— После столь категоричного заявления Арнау задумался. Насколько хорошо он знал свою приемную дочь?

Вот уже несколько лет, как они жили в одном доме, но на самом деле ею больше занимался Гилльем. Он же просто получал удовольствие от присутствия Мар, ее смеха и шуток. Арнау никогда не разговаривал с ней на серьезные темы.

Каждый раз, когда он думал подойти к девушке и попросить ее, чтобы она пошла с ним на прогулку по берегу или — почему нет? — к церкви Святой Марии, Арнау терялся. Каждый раз, когда он надеялся, что наконец-то поговорит с ней о важном деле, которое необходимо было обсудить, ему казалось, что перед ним стоит незнакомая женщина.

Арнау молчал, погружаясь в свои мысли, пока улыбающаяся Мар не отвлекала его от раздумий каким-нибудь невинным вопросом. Где была та девочка, которую он качал на руках? Я не желаю выходить замуж ни за кого из них, — ответила она им.

Арнау и Гилльем переглянулись.

Часом раньше Гилльем сказал ему:

— Ты должен помочь мне. — И пригласил девушку в лавку.

Глаза Мар засияли, когда с ней заговорили о замужестве. Они оба сидели за столом, она — напротив них, как будто речь шла о какой-нибудь коммерческой сделке. Но потом, когда они начали обсуждать каждого из пяти кандидатов, которых ей предложил брат Жоан, она только и делала, что отрицательно качала головой.

— Девочка моя, — заметил Гилльем, — ты должна кого-нибудь выбрать. Любой девушке польстили бы те предложения, о которых мы рассказали тебе.

Мар снова покачала головой.

— Они мне не нравятся.

— И тем не менее надо что-то делать, — настаивал Гилльем, одновременно обращаясь к Арнау и самой Мар.

Арнау посмотрел на девушку. Она закрыла лицо руками, но дрожание нижней губы и учащенное дыхание выдавали ее. Было видно, что она готова расплакаться. В чем дело? Ведь ей только что предложили таких завидных женихов!

Молчание затянулось. В конце концов Мар подняла глаза на Арнау, ее ресницы трепетали. Зачем заставлять ее страдать?

— Мы продолжим искать, пока не найдем кого-нибудь, кто ей понравится, — сказал он Гилльему. — Ты согласна, Мар?

Девушка кивнула головой, поднялась и ушла, оставив мужчин одних.

Арнау вздохнул.

— А я-то думал, что будет легко сказать ей об этом!

Гилльем не ответил. Он продолжал сидеть, не отрывая глаз от двери кухни, за которой скрылась Мар. Что происходит? Может, Мар что-то скрывает? Она заулыбалась, услышав слово «замужество», в ее глазах появился блеск, а потом.

— Увидишь, как отреагирует Жоан, когда узнает, — добавил Арнау.

Гилльем резко повернулся к нему, но вовремя сдержался. Какая разница, что подумает монах?

— Ты прав. Будем искать дальше, это лучше всего.

Арнау повернулся к брату.

— Прошу тебя, — сказал он ему, — сейчас не время.

Он пришел в церковь Святой Марии, чтобы успокоиться. Дела были плохи, а здесь, рядом со Святой Девой, где постоянно перестукивались рабочие, где улыбались все, кто работал, ему было хорошо. Но Жоан его нашел и буквально прилип к нему. Мар нужно это! Мар нужно то! В конце концов, это не его дело!

— Какие у нее могут быть причины, чтобы отказываться от замужества? — настойчиво спрашивал его Жоан.

— Сейчас не время, Жоан, — повторил Арнау.

— Почему?

— Потому что нам только что объявили новую войну. — Монах даже вздрогнул. — Ты этого не знал? Король Кастилии Педро Жестокий только что объявил нам войну.

— Почему?

Арнау покачал головой.

— Потому что он уже давно хотел это сделать! — рявкнул Арнау. — Причиной послужило то, что наш адмирал Франсеск де Перелльос захватил у берегов Санлукара два генуэзских корабля, которые перевозили подсолнечное масло. Кастилец потребовал их освобождения, но, поскольку адмирал остался глух к его просьбе, он объявил нам войну. Этот человек опасен, — сказал Арнау. — Как я понял, он не зря получил свое прозвище. Слишком он злобный и мстительный. Ты осознаешь, что происходит, Жоан? Мы сейчас находимся в состоянии войны с Генуей и Кастилией одновременно. Ты все еще уверен, что нужно ссориться с девушкой?