Книга Сын гетмана, страница 29 – Ольга Рогова

– Гей, отворяй! – громко крикнули за воротами.

– Кто там? – спросил корчмарь.

Ворота отворились сами под напором толчков, нетерпеливые гости въехали во двор, бросили поводья на руки хозяина и вошли в корчму.

Казаки подошли к окну и внимательно всматривались во вновь прибывших.

– Где-то я этих панов видел, – сказал Носач, припоминая.

– А я знаю, где мы их видели, – ответил Пушкарь, – мы видели их в Яссах, в замке, у господаря.

Незнакомцы между тем вошли в смежную комнату, отделявшуюся перегородкой, и спросили себе пива.

Оба полковника молча покуривали свои люльки и стали прислушиваться к болтовне прибывших с корчмарем.

– А что, шинкарь, неспокойно здесь у вас? – спросил один из них.

– У нас-то, пане, еще ничего, жить можно, – отвечал тот. – А вот дальше, у Каменца, не приведи бог, что делается.

– Слышишь, пан Кутнарский, – обратился спрашивавший к своему товарищу.

– А разве панам нужно до Каменца? – спросил шинкарь.

– Нам надо видеть пана коронного гетмана, – с важностью проговорил Кутнарский. – Если он в Каменце, то и нам надо туда.

Полковники многозначительно переглянулись и еще более навострили уши.

– А сильно шалят там казаки? – продолжал допрашивать Доброшевский.

– Шалили, пане, да теперь их коронный гетман скрутил. Кого на кол посадили, кому уши да носы пообрезали: вот и стало потише.

– Это хорошо! Это очень хорошо! – заметил пан.

– А издалека паны едут? – осведомился корчмарь.

– Издалека, – неохотно проговорил Кутнарский.

Разговор оборвался, корчмарь скользнул за дверь.

– Пан Доброшевский, где письмо господаря? – спросил Кутнарский.

– Здесь, – отвечал тот, вытаскивая пакет из-за пазухи.

– Следует зашить его в шапку; мы теперь на неприятельской земле. Есть у пана игла?

– Есть.

– Ну, так пусть пан сделает из нее должное употребление.

– А что? Не говорил я пану, – прибавил Кутнарский, – что наше путешествие удастся как нельзя лучше; хлопы усмирены, и ни одна шельма не осмелится напасть на нас с паном. Пан гетман сидит в своем Чигирине и не чует, что мы с паном едем к его заклятому врагу. Пока он там соберет своих воинственных сватов, мы и обделаем дельце. Так ли я говорю, пане?

Пан Кутнарский говорил вполголоса, но полковники отлично все слышали. По мере того как пан Кутнарский излагал свои планы, лица казаков становились все сумрачнее; когда разговор за перегородкой умолк, Носач тихо поднялся и осторожно вышел, поманив за собой своего товарища.

– Слышал? – многозначительно проговорил он.

– Слышал, – флегматически отвечал Пушкарь.

– Треба нам этих панов представить до батька, – проговорил Носач.

Пушкарь прошел в сарай, где корчмарь возился с лошадьми, и молча знаками велел ему следовать за собой.

– Чего угодно панам полковникам? – осведомился тот.

– Слушай, приятель, – тихо сказал ему Пушкарь, – мы ляжем на сеновале вместе с казаками, ты же позаботишься, чтобы хата, где ночуют паны, на ночь не запиралась, а сам со своими домашними сгинешь и пропадешь на эту ночь. Понимаешь? За это получишь кошель золотых.

Ицек покачал головою.

– Паны казаки затевают опасное дело. Как бы и мне не пришлось отвечать за это? Послы едут к самому коронному гетману.

– А мы едем к самому гетману запорожскому, – с усмешкою отвечал полковник. – Если тебе пан коронный гетман милее, держись за него, попробуешь нашего гетмана.

Ицек поежился.

– Паны полковники не выдадут меня? – спросил он.

– Какая нам неволя тебя выдавать; нам не до тебя, у нас свои дела, – с усмешкой отвечал казак, – только сам не лезь и не попадайся на глаза, чтобы ни духу ни слуху твоего не было сегодня ночью, понял? – спросил он его.

– Понял, – покорно отвечал Ицек, принимая от него кошелек с деньгами.

Притомившись с дороги, паны крепко спали. Вдруг пану Доброшевскому показалось, что он видит дурной сон, будто его сжимают сильные руки и ему трудно дышать. Он пробормотал про себя какую-то молитву, но кошмар не пропадал, напротив, руки еще сильнее его сжали, он лежал как в тисках, чувствуя, что его опутывают веревками.

– Пан Кутнарский! – крикнул он, что было мочи. В то же мгновение он почувствовал, что сильная рука схватила его за горло.

– Молчать, вражий сыне! – прошептал грозный голос над самым его ухом.

«Матерь Божия, спаси и помилуй!» – мысленно проговорил Доброшевский, не смея открыть рта.

Кутнарский был уже приторочен к седлу и находился в полной уверенности, что попал в руки гайдамаков.

* * *

– Батько! Мы тебе подарок привезли, – весело сказал Носач, входя в скромную хату гетмана.

Богдан сурово взглянул на него.

– Что толку в ваших подарках, – угрюмо отвечал он, – когда вы дела не сделали.

– С этим господарем каши не сваришь, – возразил полковник. – Он, как уж, скользит между пальцами; обещает одно, а делает другое. Надо ему дать пороху понюхать да казацкой сабли попробовать. А что он обманщик, на это у нас есть доказательство; прихватили мы по дороге двух пленников. Вот прочти-ка грамотку, что они везли к коронному гетману, да расспроси их хорошенько.

Носач нодал гетману толстый пакет с большой восковой печатью; на ней красовалась голова быка – молдавский герб.

По мере того как гетман читал грамоту, лицо его становилось все грознее, и наконец в гневе он бросил бумагу на пол.

– Дерзкий обманщик! – крикнул он. – Я ему покажу, как предавать меня в руки коронного гетмана! Позвать послов! Я сам допрошу их, а потом велю казнить; пусть знает Лупул, что не ждать ему от меня теперь никакой пощады.

Носач отдал приказание двум казакам, дежурившим у дверей, и через несколько минут в комнату ввели дрожащих панов. Тимош вошел вслед за ними.

Начался допрос. Пан Кутнарский подробно рассказал о возложенном на него поручении, о пребывании в Яссах Дмитрия Вишневецкого и о намерении господаря отдать за него дочь.

– Ну, панове! – с усмешкой обратился Хмельницкий к послам, выслушав их. – Благодарю за сообщенные сведения, а теперь не угодно ли будет панам познакомиться с палачом.

Паны упали в ноги гетману.

– Пусть смилуется пан гетман, мы не виноваты: мы послы; что приказали нам передать, то мы и должны были исполнить! – в страхе молил Кутнарский, хватая гетмана за полы его кафтана.

– Татко! – проговорил Тимош, подходя к отцу. – Не вели их казнить. Подержим их у себя, чтобы они не ушли к коронному гетману, а когда пойдем на Яссы, прихватим и их с собой, пусть их идут тогда до дому; что нам их бояться?