Книга Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса, страница 121 – Вольф Серно

Но где же гимнаст Тонио? Сколько зрители ни вытягивали шеи – на дереве они его так и не обнаружили.

Маг снова и снова в отчаянии звал его из густой листвы, однако гимнаст будто в воздухе растворился.

Церутти задрожал всем телом. Он принялся душераздирающе рыдать о потере своего партнера. Публика присмирела, сопереживая ему.

И вдруг с оглушительным треском прямо под ногами Церутти взорвалась пиротехническая ракета, открылся люк, и из него выскочил человек точно в таком же гимнастическом трико, как у Тонио. Паренек, как две капли воды похожий на Тонио, в несколько прыжков оказался возле мага и вне себя от счастья заключил его в объятия.

Кто это? Тонио? Неужели это Тонио?

Да, это был Тонио! Никаких сомнений быть не могло. Зрители вскочили на ноги и зааплодировали.

Но не все пришли в восторг. Некоторые были в полной растерянности, кое-кто даже испугался.

Неужели они стали свидетелями колдовства? Беспокойство охватывало все большее число людей, кое-кто вполголоса переговаривался со своими соседями, а некоторые собрались даже покинуть поляну. Но тут снова произошло нечто совершенно неожиданное: гимнаст Тонио предстал перед ними в двух лицах, словно раздвоившись.

Мало-помалу зрители стали понимать, что перед ними близнецы, так что фокус объясняется очень даже просто. Тонио, наверное, незаметно для них слез с дерева, в то время как все они не сводили глаз с плачущего Церутти. Потом он исчез в тени других деревьев, спрятался так, чтобы в нужный момент появиться вновь и стать рядом с Лупо.

Сначала зрители захлопали робко, но вскоре их восторг нашел выход в буре аплодисментов.

Магистр, который вместе с остальными вскочил на ноги, воскликнул:

– Никогда не подумал бы, что Церутти добровольно разоблачит собственный трюк. А погляди – зрителям даже понравилось!

– Было довольно трудно уговорить его согласиться на это, уж ты мне поверь.

– То есть как это? – от удивления Магистр даже хлопать перестал. – Это что, ты его надоумил?

– Мы с Артуро. Мы сочли, что будет лучше, если зрители убедятся, что мы работаем по-честному, как положено, и никакого колдовства нет и в помине! Если до властей дойдут слухи, будто у нас что-то нечисто, нам и до тюрьмы недалеко. Опять!..

– Кому знать об этом, если не нам! – Магистр даже растерялся немного. – Почему я сам об этом не подумал? Да-а, плохое забывается быстро, – он снова захлопал. – А все-таки здорово, что вы уговорили Церутти не разводить секретов сверх всякой меры!

– Мы напомнили ему о том, что и номер с клоуном и человеком в ночной рубашке не пользовался бы таким успехом, если бы под конец не объяснялся фокус с головой капусты. Иногда даже лучше играть с открытыми картами. И, кроме того, у Церутти остается номер, в котором он распиливает Майю, причем никто не может догадаться, как это у него получается.

Витус обнял Магистра за плечи, и они оба вернулись к своим повозкам.

– Это верно. Теперь они будут думать, что и этот трюк объясняется очень просто, раз все остальное им ясно. И что никакая это не чертовщина.

– Не желаешь ли супа, Тирза? – Витус стоял перед котлом с черпаком в руке. – Он действительно вкусный...

– Нет, спасибо.

– Но поесть-то тебе нужно! – он оглянулся на стоявших за его спиной артистов. – Мы уже три дня стоим здесь лагерем, и за все это время ты почти ни к чему не притронулась. Что с тобой?

Тирза обиженно надула губы и уставилась на языки пламени.

– Я не голодна. Оставь меня в покое.

– Как хочешь, – Витус пожал плечами и присел к остальным.

Он дал себе слово выяснить, что с ней стряслось.

В последующие дни они ехали строго на север, все дальше и дальше – вдоль реки, которую местные жители называли Бесайей.

Как-то вечером Витус не на шутку испугал Тирзу, которая, согнувшись в три погибели, стояла за повозкой, прижав руки к животу. Заметив, что он смотрит на нее, девушка хотела убежать, однако Витус удержал ее.

– Что с тобой, Тирза? Уж не заболела ли ты?

– Да нет, ничего. Я хорошо себя чувствую, – она распрямилась, но на Витуса не смотрела.

– Тирза! – Витус решил быть понастойчивее. – Ты не только почти ничего не ешь в последние дни, ты вдобавок делаешь вид, что меня не замечаешь, и, самое главное, говоришь мне неправду. У тебя что-то болит, это и слепому видно. Ну, так в чем дело?

Тирза расплакалась.

Витус ощутил полную беспомощность, как и большинство мужчин при виде плачущей женщины.

– Успокойся, ну, успокойся же, – шептал он, – я не хотел тебя обидеть. Я подумал только, что у тебя боль... э-э-э... в нижней части живота...

Ее всхлипывания стали громче. Витус не знал, что делать, и обнял ее. К его удивлению она прильнула к нему и положила голову ему на плечо.

– Да.

– Что да? – не понял он.

– Да, боли внизу живота. – Тирза проглотила ком в горле, но голову от его плеча не отняла. – Уже несколько дней.

Он почувствовал что-то вроде облегчения. Вот чем, значит, объясняется ее странное поведение!

– Может, у тебя воспаление мочевого пузыря? – Он невольно прижал ее к себе покрепче.

– Я тоже так подумала, – пробормотала она. – У меня сильные боли, когда я... когда я...

– При мочеиспускании?

– Да. Я принимаю лекарство. Но никаких улучшений...

– Сколько времени ты принимаешь это лекарство?

Она задумалась, не отрывая головы от его плеча: ее длинные черные волосы щекотали нос Витуса. Они пахли лавандой.

– С неделю примерно. По несколько раз в день.

– Вообще-то оно должно было бы снять воспаление, – он рассуждал вслух. – Дни становятся короче, по утрам и вечерам довольно прохладно. Может быть, поэтому болезнь снова дает о себе знать? Чему нас учит наука? Что принесено холодом, должно быть отнято теплом. При одном условии: тепла должно быть достаточно, и оно должно действовать продолжительное время, чтобы его целительная сила оказала необходимое действие.

Она снова начала дрожать всем телом. Он видел, как она сжала зубы, а руки ее снова легли на низ живота. Ее мучил очередной приступ боли.

– Самое время что-то предпринять, – решительно проговорил он. – Мне бы давно пора заметить, что тебе нездоровится. – Он высвободился из ее объятий и зашагал к их общей повозке. А там взял книгу «De morbis» и принялся листать ее.

Через некоторое время – Тирза находилась по другую сторону ширмы – он закрыл книгу.

– К тебе можно? – спросил он.