
Онлайн книга «Закон пустыни»
Какой-то человек смотрел на Пазаира. У него были рыжие волосы, широкий лоб, нос с горбинкой. На его запястьях судья увидел браслеты из золота и лазурита, с внешней стороны которых виднелись выгравированные головы диких уток. Это были любимые украшения Рамсеса Великого. – Вы… Пазаир не смог произнести слово «фараон», оно застыло у него на губах. – Ты Пазаир, распорядитель, покинувший должность старшего судьи царского портика и подвергнувший критике мой указ об амнистии? Тон был резкий, в нем слышался упрек. Сердце судьи гулко стучало; он находился здесь, лицом к лицу с самым могущественным властителем на земле. Мысли путались. – Ну, отвечай! Или мне солгали? – Нет, Ваше Величество. Судья вспомнил, что забыл поклониться. Нагнув голову, он опустился на колени. – Поднимись. Раз ты осмеливаешься перечить царю, веди себя как воин. Оскорбленный, Пазаир поднялся с колен. – Я не отступлю. – Чем тебе не нравится мое решение? – Обелить преступников и отпустить их на волю означает оскорбить богов и выказать презрение к человеческим страданиям. Если вы встанете на этот опасный путь, то завтра виновными окажутся жертвы. – А сам ты не совершаешь ошибок? – Я много ошибался, но никогда не наносил урона невинным. – И ты абсолютно неподкупен? – Моя душа не продается. – Ты отдаешь себе отчет, что оскорбляешь единовластного владыку Египта? – Я действую в соответствии с Законом богини Маат. – Ты знаешь его лучше, чем я, ее сын? – Амнистия – это большая несправедливость, она ставит под удар спокойствие в стране. – И после таких слов ты надеешься выжить? – Мне бы очень хотелось сказать вам, что я действительно думаю. Тон Рамсеса изменился, его речь стала медленной и серьезной. – Я слежу за тобой с момента твоего приезда в Мемфис. Беранир был мудрецом, его действия всегда были взвешенными. Он выбрал тебя за честность и порядочность. Другая его ученица, Нефрет, сегодня занимает пост старшего лекаря царства. – Она добилась успеха, а я потерпел поражение. – Ты тоже добился успеха, потому что стал единственным в Египте справедливым судьей. Пазаир опешил. – С тобой спорили многие, в том числе и я, но ты остался при своем мнении. Во имя справедливости ты осмелился противостоять царю Египта. И сегодня ты – моя единственная и последняя надежда. Я фараон, но я очень одинок и попал в ужасную беду. Готов ли ты помогать мне или предпочтешь спокойную жизнь? Пазаир поклонился: – Я готов служить вам. – Притворное смирение или искренняя готовность? – Мои действия красноречивее моих слов. – Именно поэтому я вручаю тебе судьбу Египта. – Я… я не понимаю. – Мы находимся в надежном месте; здесь никто не услышит то, что я хочу тебе рассказать. Подумай хорошенько, Пазаир, ты еще можешь отказаться. Когда я скажу все, ты окажешься облеченным самым высоким доверием, когда-либо выпадавшим на долю судьи. – Моим учителем был Беранир, и я не привык хитрить. – Судья Пазаир, я назначаю тебя визирем Египта. – Но ведь визирь Баги… – Баги стар, и у него больше нет сил. За последние месяцы он несколько раз обращался ко мне с просьбой найти ему замену. Твой отказ принять амнистию дал мне возможность найти ему преемника, вопреки пожеланиям придворных, которые называли другие имена. – Почему Баги не может сделать то, о чем вы собираетесь просить меня? – С одной стороны, он устал и не сможет провести расследование. С другой, я опасаюсь болтовни его чиновников, которые засиделись на своих местах. Если какие-нибудь сведения просочатся наружу, страна может попасть в руки демонов, пришедших из тьмы. Завтра ты станешь вторым человеком в царстве после фараона; но ты останешься один, без друзей, без опоры. Ты не сможешь довериться никому, тебе придется перетряхнуть все прежнее окружение, найти новых людей, но не доверяй даже им. – Вы упомянули расследование… – Правда такова, Пазаир. Внутри большой пирамиды хранились знаки высшей власти страны, именно они делали легитимной власть фараона. Пирамида была вскрыта преступниками и разграблена, сокровища похищены. Без них я не могу устроить праздник возрождения, которого требуют – и справедливо – высшие жрецы главных храмов и душа народа. Меньше чем через год, когда придет большой разлив Нила, я вынужден буду отречься от власти в пользу кого-то из воров и преступников, притаившихся в тени. – То есть декрет об амнистии вы подписали не по своей воле? – В первый раз я был вынужден действовать вопреки справедливости. Мне пригрозили разгласить сведения о грабеже пирамиды и тем самым ускорить мое свержение. – Почему ваши враги не сделали этого раньше? – Они пока не готовы; захват высшей власти в стране необходимо тщательно спланировать. Момент моего отречения – самый удачный для реализации их планов: узурпатор придет к власти в самых благоприятных условиях. Если я согласился подчиниться требованиям, изложенным в анонимном послании, то главным образом для того, чтобы посмотреть, осмелится ли кто-нибудь выступить против амнистии. Кроме Баги и тебя, никто не усомнился в обоснованности такого решения. Старый визирь заслужил отдых; найти и остановить преступников придется тебе. Если ты этого не сделаешь, мы все погибнем. Пазаир припомнил основные этапы своего расследования, начиная с главного момента, когда он – всего лишь песчинка, попавшая в жернова этой адской машины, – отказался поддержать перевод на другое место одного из ветеранов, служившего в почетной страже при сфинксе. – Никогда еще такая мощная волна преступлений и убийств не обрушивалась на страну. Я убежден, что она была прямым следствием чудовищного заговора. Почему были убиты пятеро ветеранов? Потому что сфинкс Гизы расположен близко к большой пирамиде. Эти воины мешали заговорщикам, те стремились от них избавиться, чтобы получить возможность беспрепятственно проникнуть в сердце пирамиды. – Каким образом? – Под землей между этими сооружениями есть соединяющий их проход, который я считал утраченным. Тебе надо посмотреть его, возможно, ты что-нибудь там найдешь. Долгое время я полагал, что вдохновителем заговора является полководец Ашер… – Нет, Ваше Величество, он не более чем пешка. – Если он до сих пор не найден, значит, старается поднять ливийские племена против Египта. |