Книга Любовный узел, или Испытание верностью, страница 131 – Элизабет Чедвик

Луи пошел к пристани, чтобы понаблюдать, как загружаются и разгружаются суда: вина из Гаскони и Бургундии, тюки ирландской шерсти и пять ирландских кобыл, а также торговая баржа, спустившаяся по реке с грузом железа из лесных кузниц. Он вдыхал острый соленый воздух, наслаждался кипением жизни, и в душе его рос необоримый гнев.

Он был частью великого потока, и вовсе не собирался оказаться выброшенным за линию прилива и гнить там из-за пожирающей его болезни.

– Ты плохо обо мне думаешь? – покосился на Кэтрин Джеффри Фитц-Мар.

– Почему?

Они сидели на скамье, обращенной к саду с травами, разбитому сбоку от жилища. Филипп Глостер пожаловал Джеффри этот дом для жилья и в придачу дал доходы с трех других домов в знак признания его заслуг.

Местечко было приятное и солнечное, защищенное от ветра. Восемь детей в возрасте от двенадцати до трех лет – среди них и дети Кэтрин – играли во фруктовом саду у ограды. С ними была изящно одетая молодая женщина с довольно простым лицом, которое, однако, украсила приятная улыбка, когда она бросила мяч одной из девочек. Прозрачно зазвенел ее счастливый смех.

– Не так много времени прошло со смерти Эдон. Ты, вероятно, считаешь, что я не уважаю ее память, раз снова женился так быстро.

Кэтрин следила, как ее маленькие сыновья мелькают между деревьями.

– Прошло три года, – проговорила она. – Твои поступки – это твое дело. И, честно говоря, я думаю, что, женившись, ты выказал настоящее уважение к ее памяти.

– Правда? – Джеффри посмотрел на нее с тревогой.

– Правда, – слегка повела рукой Кэтрин и улыбнулась. Большинству мужчин все равно, что думают другие. У большинства мужчин такая толстая шкура, что пробить ее можно только копьем, но только не у Джеффри. Может быть, именно поэтому они сдружились с Оливером. Время от времени они невыносимо раздражали друг друга, но сходство все равно оставалось – Вспомни только о годах, которые бесплодно растратил Оливер на угрызения и траур. Лучше отдать дань печали и жить дальше. Джеффри кивнул.

– Я пытаюсь, но, знаешь, я до сих пор горюю об Эдон, хотя у меня уже есть Мириэл… и это больно.

– Мне тоже ее не хватает, – пробормотала Кэтрин – Когда я возвращалась в Бристоль, она всегда была здесь, а теперь ее нет.

– Это моя вина, что она умерла, – тускло проговорил Джеффри.

– Это Божья воля.

– Я не раз пытался говорить себе это, – хмуро улыбнулся он, – и чуть было не впал в ересь. Я спрашивал священника, почему Бог решил именно так, а он отвечал, что не наше дело судить об этом. Выходит, мы не должны думать, а обязаны просто слепо следовать? – Джеффри покачал головой. – Легче винить себя за похоть, чем Господа за ошибку.

– Джеффри… – Кэтрин коснулась его руки, не зная, что сказать.

– Я могу жить с этим, – сказал он. – Когда становится слишком темно, чтобы выносить это в одиночку, рядом Мириэл и мои дети.

Кэтрин прикусила губу.

– А если Мириэл поспешит с ребенком? Вы давно женаты?

– Шесть месяцев, – ответил он. – Она выглядит молодой, не правда ли? Но ей уже двадцать восемь. С пятнадцати лет она уже один раз была замужем и один раз ее выгнали.

– Выгнали? – Кэтрин с искрой участия посмотрела на новую жену Джеффри, ведь ее саму дважды бросал один и тот же человек. – За что?

– За бесплодие, – без всякого выражения ответил Джеффри – Ее первый брак, окончившийся смертью мужа, длился пять лет без всяких детей; второй тоже не принес плода. Тут скорее бесплодная почва, чем невсхожее семя. То, что я сею, не сможет взойти и разрушить поле, куда брошено.

Кэтрин почувствовала одновременно жалость к Джеффри и облегчение.

– Я желаю вам счастья, – проговорила она – От всей души.

Ярко-розовый закат перечеркивали серебристые облака и портили ржаво-черные полосы. Оливер перестал осматривать вьючную лошадь, чтобы взглянуть на него, и прикинул, не пора ли остановиться и поесть. Генрих собирался в Глостершир на Пасху. Была масса дел и очень мало времени, чтобы управиться с ними.

– Приятный вечер, – поздоровался с Оливером Хэмфри де Гланвиль, который прервал свой путь по двору для этого. Он занимался набором рекрутов для Генриха. Оливер знал и любил его. Им часто доводилось работать сообща. Должности, которые они занимали при дворе Генриха, делали их союзниками и невольными соответчиками.

Оливер согласно кивнул. Какое-то время оба смотрели, как над устьем реки отгорает и темнеет закат. Оливер сообщил Хэмфри, что осматривает пони для поклажи, прежде чем послать их в отдаленное поместье для подвоза припасов.

– Словно бездонную яму наполняешь, – добавил он, поморщившись.

Морщинки в углах глаз Хэмфри углубились.

– Да уж, понимаю, что ты имеешь в виду.

– Нанял сегодня кого-нибудь, стоящего своей порции соли? – спросил Оливер.

Он сам занимался в прошлом набором рекрутов и знал, какое непростое это занятие. Всякое отребье сбегалось толпой, привлеченное обещанием платы и возможностью поживиться за счет грабежей. А вот найти стойких опытных солдат, которые не исчезнут при первых же испытаниях, значительно сложнее.

Хэмфри пожал плечами и пригладил бороду, в которой пробивалась седина.

– В основном приходили обычного сорта. Уэльские подростки, ищущие приключений и едва ли пригодные даже на то, чтобы отрастить себе бороду. Люди, которым надо прокормиться и не имеющие никакого другого способа это сделать. Ну и еще те, кто считают, что даже следы принца Генриха из чистого золота.

Оливер сочувственно фыркнул. – Впрочем, одна парочка меня заинтересовала. – Хэмфри почесал нос. – Я бы сказал, авантюристы, гоняющиеся за добычей и положением, но пообтесаннее, чем остальные. Рыцарь и его слуга.

– О?

– Заявляют, что они вернувшиеся крестоносцы, и, похоже, это правда. У рыцаря на плаще нашит красный крест, и оба они коричневые, как орехи.

Оливер заинтересованно вскинул брови.

– А они сказали, на чьей стороне сражались перед тем как стать крестоносцами?

Хэмфри фыркнул и покачал головой.

– Нет, они ускользали от этого вопроса с ловкостью танцоров вокруг майского шеста. Подозреваю, что они постоянно продавали свои мечи тем, кому было выгоднее. Впрочем, особого стыда тут нет, но я не слишком уверен, что они честно выполнят свой долг. Вполне вероятно, что, когда дело дойдет до битвы, они смоются так же быстро, как пара необученных уэльских мальцов.

– Но ты их все-таки нанял?

– Да, я их нанял, только не спрашивай, почему. Я и сам не знаю. – По лицу Хэмфри промелькнуло озадаченное, слегка раздраженное выражение. – Первый раз в моей жизни я оказался вынужденным отступить от долга перед серебряным языком. С Луи ле Пелерином стоит держать ухо востро.