Книга Любовный узел, или Испытание верностью, страница 92 – Элизабет Чедвик

– Никто не знает, но все догадываются, – ответил старик, складывая руки. – Маленькая девочка пошла в лес, чтобы набрать хворосту, и встретила свою смерть. Отец нашел ее захлебнувшейся в ручье, который впадает в реку, но это не было несчастным случаем, и тело ее подверглось насилию. Вся деревня поднялась на ноги, и солдаты тоже вышли из замка, но никого так и не призвали к ответу. – Он покачал головой. – Это было слишком много для Марты. Мы похоронили ее через три дня после Джейф.

– Ты сказал, все догадываются? – пристально взглянул на него Оливер.

Священник вздохнул.

– Лорд Одинел не так давно уехал, чтобы служить королю Стефану, но он оставил здесь сильный гарнизон. Они появились на Михайлов день: дюжина солдат, ищущих зимние квартиры. Это очерствевшие на войне наемники, не боящиеся ни Бога, ни человека. Лорд Одинел использует их, чтобы показать, что может править железной рукой, если понадобится. – По лицу старика промелькнуло выражение печали, смешанной с гневом. – Он думает, что мы будем благодарны ему за обуздание их худших выходок, но мне еще не приходилось видеть благодарность, выросшую из страха и ненависти.

Оливер оторвался от могильного холмика.

– Вы считаете, что девочку убил один из них?

– У нас нет доказательств, – пожал плечами отец Альберик, – но большинство из нас уверены в этом. За неделю до смерти Джейф одну из женщин в замке, которая продает свои ласки мужчинам, изнасиловали шесть наемников и избили до бесчувствия. Я слышал похожие истории на исповеди – от свидетелей и жертв, но никогда от солдат. Мне еще не приходилось отпускать грехи ни одному из них. Но что мы можем сделать?

Священник беспомощно развел руками.

– Если бы у меня были люди, я пришел бы и положил конец этому! – произнес Оливер с холодной яростью; его кулаки сжимались и разжимались.

– О нет, сын мой, это лишь послужило бы началом гораздо худшим временам. – В глазах отца Альберика промелькнула искра испуга. – Там, куда приходит война, страдают простые люди. Их поля будут вытоптаны, дома сожжены, а следом придут чума и голодная смерть.

– Значит, вы предпочитаете мириться со страхом и тиранией, под которыми живете сейчас? – в голосе Оливера прозвучало недоверие.

– Но какой у нас выбор? Даже если вы придете с целой армией, отступая, они разрушат все так, чтобы оставить вас ни с чем. Умоляю, оставьте все как есть. – Священник положил руку на локоть рыцаря. – Ветер сегодня холоден, а место открытое. Зайдите ко мне, переломим хлеб и съедим по мисочке похлебки, прежде чем вы пойдете своим путем.

Эти слова ясно дали понять Оливеру, что тема закрыта и что его присутствие в Эшбери воспримется как опасность для тех, кто его занял. На какой-то миг ему захотелось отвергнуть приглашение Альберика и ускакать в горьком гневе прочь, но он подавил этот порыв. Нельзя поджигать берег реки, если собираешься построить мост.

– Однажды я вернусь, – сказал он, – но клянусь, что при этом не сгорит ни одного колоска и не пострадает ни один селянин. Это время придет, обещаю.

Отец Альберик засеменил к своей хижине.

– Здешний народ не очень-то благоденствовал при королеве Матильде, – заметил он как бы между прочим, но на самом деле намекая, что не слишком верит в исполнимость обещания рыцаря.

– Я знаю и не строю никаких ожиданий на этот счет. Но у нее есть сын, который обещает стать наравне со своим дедом и прадедом.

– Это еще маленький мальчик, если я правильно помню?

– Он быстро растет. Я могу подождать. У меня есть время. – Рыцарь поморщился. – Это все, что у меня сегодня есть.

Оливер завел Героя во двор Альберика, дал ему сена и воды, затем сел обедать за стол священника, поглядывая на удлинявшиеся тени. Задерживаться не следовало.

– Расскажи мне о своем паломничестве, – попросил священник. – На что похож Иерусалим?

Ему явно хотелось отвлечь разговор от событий в деревне и вообще от обсуждения бедственной войны.

– Там достаточно жарко, чтобы поджарить человека внутри его доспехов, и много пыли, накопившейся за целые века, – ответил Оливер. – Красота и грязь такая, что ты и представить себе не сможешь. Там есть места, которые не изменились со времен нашего Господа Иисуса Христа.

Захваченный рассказом, священник наклонился через стол.

– А вы видели храм…

Тут он замолчал, потому что к уютному потрескиванию огня в очаге добавился приближающийся стук копыт. Мгновение мужчины молча смотрели друг на друга, потом Альберик поторопил Оливера.

– Наверняка солдаты из замка! Кто-то сказал о вашем появлении. Они очень пристально следят сейчас за всеми чужаками из-за бедняжки Джейф. Лучше не попадаться. Они сперва хватают, а затем спрашивают.

Оливер выскочил из-за стола, схватил пояс с мечом и нацепил его на ходу, поспешно кинувшись к двери. Он не собирался оказаться запертым в хижине бандой наемников и понимал, что, если его поймают, живым ему не выйти. Его либо «законно» казнят, как шпиона королевы, либо сделают козлом отпущения за убийство девочки.

– Да пребудет с тобой Господь, сын мой! – крикнул ему вслед отец Альберик, когда Оливер быстро подхватил щит, стоявший рядом с дверью, и побежал под навес к своему коню.

– Это понадобится, – мрачно заметил рыцарь, отвязывая поводья и вспрыгивая в седло. Герой удивленно фыркнул, когда почувствовал крепкий удар пяток Оливера, и рванулся вперед, но выход на деревенскую дорогу был уже прегражден четырьмя всадниками.

Лучи вечернего солнца сделали гнедую шкуру стоявшего впереди жеребца красной, а щит всадника нес девиз в виде красной полосы на синем фоне. Цвета были достаточно яркими, чтобы надолго врезаться в память. Оливер и Рэндал де Могун смотрели друг на друга, онемев от неожиданности, и это молчание все длилось и длилось, пока каждый из них пытался прийти в себя.

Первым преуспел в этом де Могун. Он скрестил руки на луке седла и по-волчьи ухмыльнулся:

– Похоже, нашим тропинкам суждено постоянно пересекаться, не так ли? На этот раз ты явился ко мне, чтобы я помог тебе устроиться, а?

– Ты на моей земле, – прорычал Оливер; потрясение сменилось неудержимой яростью.

– На твоей земле? – де Могун по-прежнему усмехался. – Довольно странно. А я-то считал, что эта земля принадлежит Одинелу Фламандцу.

Он оглянулся на своих солдат, предлагая поучаствовать в развлечении.

– Если ты явился не как рекрут, остается сделать вывод, что ты нарушил границы.

Наемник обнажил меч; низко опустившееся над горизонтом солнце заиграло на лезвии.

– Лорд Одинел не выносит нарушителей.

– Подождите, сэр Рэндал, подождите! – воскликнул отец Альберик, который наблюдал за происходящим со все большим отчаянием. Он заспешил вперед, путаясь в полах своей рясы. – Я могу поручиться за этого человека. Он пришел только поклониться могиле своего брата.