Онлайн книга «Гардемарины. Трое из навигацкой школы»
— Чей отец? — Мой. Чей же еще? — Надо опросить по всем правилам, — продолжал мужчина. Было видно, что он не верит ни одному слову Александра. — Не люблю я допросы снимать. Да и не мое это дело. Треплев, зови следователя с писцом. — Я арестован? — спросил Александр тихо. — Да, — бросил лохматый и вышел из комнаты. Следователь, допрашивавший затем Александра, был человек немолодой, опытный и скоро понял, что юноша правдив в своих ответах, но работа есть работа, и он монотонным голосом продолжал задавать необходимые вопросы. — Зачем оставил Москву и прибыл в Петербург? — Москву оставил на летний отпуск и прибыл в дом однополчанина отца моего — Лукьяна Петровича Друбарева. — Что, что? — переспросил писец, поднимая голову. — Фамилию писать с «Т» или с «Д»? Писец был бледный, курносый, с реденькой бородкой и напоминал молодого монашка. Лицо его выражало полную готовность все ухватить и записать, но рука не поспевала за ответами Белова, и он время от времени переспрашивал, притворяясь глуховатым. Следователя это злило, он повышал голос и угрожающе хмурился. — Имел ли ты знакомство в Москве с генерал-майором Лопухиным? — Помилуйте… Откуда? Я простой курсант. — Так и писать — «помилуйте»? — опять вставил писарь. — Пиши — «не имел»! — рявкнул следователь и, уже обращаясь к Александру, спокойно произнес: — А ты не лебези, а отвечай по чину. С бывшим офицером гвардии Михайлой Аргамаковым знаком ли? — Не знаком. — С графиней Бестужевой Анной Гавриловной знаком ли? — Не знаком. «Вот оно что? — размышлял Александр. — Взяли-то меня по лопухинскому делу. Неужели Алексея поймали? Только бы мне имени его не упомянуть, только бы не сболтнуть лишнего…» Следователь меж тем взял заветную книгу и углубился в ее изучение. Александр, не дожидаясь вопросов, подробно объяснил, что это за книга, что пометы на полях делал не он, а господин, который прежде его допрашивал. Следователь согласно кивал головой. — С девицей Ягужинской знаком ли? Александр вздрогнул и, не в силах вымолвить ни слова, отрицательно замотал головой. Вопрос был задан в том же казенном стиле, но Белов сразу уловил разницу в тоне следователя. Он спрашивал так, словно заранее был уверен в утвердительном ответе. Адрес Анастасии Александр сам списал в отцовскую книгу и не просто вписал, а украсил виньеткой из незабудок. — Коль ты не виновен, — сказал следователь строго, — то должен помочь следствию. Нам все известно. И то известно, что с девицей Ягужинской, равно как и с матерью ее Анной Бестужевой, ты знакомство имел. — Господи! Да кому это «нам»? Что вы знать можете? — закричал Александр с отчаянием. — Не имел я знакомства с ее матерью! Следователь удовлетворительно кивнул. — Какие разговоры имели с девицей Ягужинской при встрече? — Не было у нас встреч. — Какие поручения письменные или устные давала тебе в Петербург сия девица? — Вы меня не понимаете… Она меня не замечала. — Что-что? — пробормотал писец. — Писать «она его не замечала»? — Пиши — «поручений не давала», — сказал следователь без прежнего раздражения. Он чувствовал, что поймал ниточку, но такую тоненькую, вот-вот порвется. Теперь надобно быть очень спокойным, очень аккуратным. — А в последнюю вашу встречу заметила тебя Ягужинская? — В последнюю заметила, — сказал Александр с горечью. — За топтуна приняла, приставленного за ее окнами следить. — А зачем ты под ее окнами стоял? — Зачем стоял? — шепотом повторил писец и поднял на Александра загоревшиеся любопытством глаза. — Да вот стоял, — ответил Александр со злостью писцу. Следователь махнул рукой на писца, и тот сразу потушил взгляд. — Я случайно очутился под ее окнами. Мимо шел. В ту самую ночь, когда ее арестовали. — Припомни точную дату, — следователь спрашивал с полным добродушием и сочувствием Александру. — Да вам не хуже моего эта дата известна. Первое августа. И Александр рассказал, как он увидел подле дома Анастасии носатого господина. Прибыл он в карете, но к дому не подъехал, карету оставил за углом. Александр заново переживал волнения той ночи и вдруг, вслушиваясь в собственный голос, удивился новой мысли, пришедшей в голову. Удивился, испугался до помертвения, словно ледяной рукой кто-то схватил за сердце, сжал его. Почему он так уверен, что носатый из полиции? Маленькая горничная семенила за Анастасией, пряча под накидкой ларец, дюжий мужик сгибался под тяжестью сундука. Разве в крепость берут с сундуками? Вот почему следователь так внимателен. Но если это был не арест, то кто тот носатый господин и где сейчас Анастасия? Следователь трижды повторил очередной запрос и, видя, что Белов молчит и смотрит на него невидящими глазами, встал и потряс юношу за плечо. — Один ли был сей господин или вкупе с другими? — шептал писец, эхом повторяя вопрос следователя. Теперь Александр стал очень осмотрителен в ответах. Больше он ничего не видел… Нет, было темно… Нет, он не помнит, какая карета. Когда допрос кончился, Александр пришел к выводу, что место пребывания Анастасии Ягужинской следственной комиссии не известно, следователь же утвердился во мнении, что молодой человек неглуп, сдержан, а потому, конечно, оставил за пазухой кой-какие сведения, о которых его стоит спросить еще раз. Следователь ушел, оставив на столе опросные листы. В комнату входили какие-то люди, топтались у порога, о чем-то невнятно разговаривали и исчезали незаметно. Вернулся Треплев и застыл подле Александра, карауля каждый его жест. Александр сидел, не поднимая головы, и безучастно наблюдал за руками, которые деловито перебирали опросные листы. На указательном пальце ухоженной красивой руки плотно сидел перстень с черным камнем. «Где я видел этот перстень? — думал Александр. — Совсем недавно видел. При чем здесь перстень? Важно другое. Что со мной делать будут. Неужели отведут в крепость? А перстень, наверное, служит печатью. На черном камне вырезан череп. Где я его видел?» Указательный палец двигался по бумаге: вопрос — ответ, вопрос — ответ… — Подпишись, Белов. Александр поднял голову и встретился с прищуренными глазами Василия Лядащева. Белов так и подался вперед, но Лядащев чуть заметно мотнул головой. Жест этот мог обозначать только одно: «Мы не знакомы, курсант!» Александр взял перо и стал, не читая, подписывать опросные листы. — И еще здесь… В бумаге было написано, что «под опасением смертной казни» курсант Белов обязан хранить в тайне все, о чем был допрашиваем. Когда с подписями было покончено, Лядащев собрал бумаги и, не взглянув на Александра, вышел. |