Книга Неистовая Матильда. Любовница Наследника, страница 23 – Джин Вронская

Хозяин вызвал такси, и они выехали в русское посольство.

— Николай, брат Феликса Юсупова? — спросила Мати в машине.

— Старший.

— Но что случилось?

— Юсупов стал открыто ухаживать за Мариной, хотя прекрасно знал, что она помолвлена с Мантейффелем. Арвид сказал, что их видели в ряде известных ресторанов. Арвид совершенно уверен, что он сделал Марину своей любовницей.

— Она очень молодая, а значит, и глупая девочка. Я думаю, там ничего серьезного. Я поговорю с ним. Уверена, что все будет хорошо.

В саду российского посольства они нашли графа Нелидова. Тут же был Мантейффель и несколько офицеров. Николай Юсупов сидел в кабинете посла.

— Арвид, можно с тобой поговорить? — ласково спросила Мати.

— Конечно. — Голос Мантейффеля был очень печален. Сейчас он выглядел намного моложе Андрея. — Я знаю, Мати, что ты собираешься мне сказать.

Они пошли в дальнюю аллею сада.

— Арвид, милый, не делай этого, я умоляю тебя. Дуэль — это не игра. Тебя могут убить, хотя я знаю, что ты офицер-конногвардеец и отличный стрелок. Ты такой молодой и такой красивый. Я не переживу, — Мати не боялась преувеличить, — если с тобой что-нибудь случится.

Мантейффель широко улыбнулся.

— Мати, дорогая, спасибо.

— Это — правда. Если бы я встретила тебя до Андрея, я бы в тебя влюбилась, милый Арвид.

— Я тоже. Если бы встретил тебя до Андрея и до Марины, то тоже бы влюбился.

Они оба расхохотались.

— Ты не сделаешь это, Арвид?

— Не сделаю, только для тебя.

У всех отлегло от сердца. Юсупова проводили через заднюю дверь, чтобы он не встретился с Мантейффелем. Мантейффеля посол отвез в отель на своей машине. Примерно через час Нелидов позвонил им с благодарностями Мати. Всю ночь они не могли заснуть от пережитого волнения.

— Ты моя волшебница, Мати, — сказал Андрей утром, целуя ее в нос. — Мантейффель подстрелил бы Юсупова, как зайца. Ты знаешь, он снимает птицу в полете на расстоянии двухсот метров, не целясь. Он исключительный стрелок. Николай был бы сегодня убит. Мы должны отпраздновать это событие.

Праздновать пошли в кабаре «Черная кошка». В дверях они наткнулись на друга Андрея Робера де Монтескье. Граф де Монтескье был другом многих русских. После ужина на своем «роллс-ройсе», одном из первых в Париже, он отвез их к себе в «Павильон музы», в Нейи, недалеко от их отеля, пить кофе и коньяк.

Остаток недели они провели тихо. В мае открывался сезон в Биаррице, и они поехали туда на неделю. В Биаррице летом подолгу жил брат Андрея, Борис Владимирович. Робер де Монтескье тоже приехал. Все остановились в «Отеле де Палэ». Им сообщили тотчас, что здесь мать Ники в сопровождении своей любимой фрейлины, мадемуазель Озеровой и грузинского князя Шервашидзе. Потом приехал английский король Эдвард VII. Его поселили этажом ниже. Королевский визит привлекал к отелю толпы. Не успели распаковать чемоданы, как позвонил Борис Владимирович. Андрей взял трубку. По лицу Андрея Мати поняла, что случилось непоправимое. Не говоря ни слова, Андрей положил трубку.

— Эта проклятая дуэль все же состоялась. В Петербурге час назад. Мантейффель убил Николая. Условия дуэли ужасные, всего двадцать шагов. Договорились, что Арвид сделает три выстрела в воздух, но в последнюю минуту он, видно, передумал. Вторая пуля вошла Николаю в сердце. Он сразу упал замертво. Ники высылает Марину из России. Феликс Юсупов умоляет меня вернуться побыть с их матерью Зинаидой. Она в глубоком горе. Останься здесь, Мати. Робер будет с тобой. Я вернусь как можно быстрее.

Он уехал в тот же вечер.

Большинство европейских газет сообщили о дуэли.

«Несмотря на то, что дуэли официально запрещены в Российской империи, одна произошла в Петербурге 22 июня 1908 года между графом Арвидом Мантейффелем и графом Николаем Юсуповым. Естественно, из— за девушки. Это 17-летняя Марина Де Хайден, невеста Мантейффеля».

Светская хроника не забывала и о Мати… «Граф Робер де Монтескье и балерина Матильда Кшесинская, бывшая любовница царя, неразлучны».

Рядом была помещена фотография Мати в «роллс-ройсе» де Монтескье. Они целовались.

Андрей вернулся через две недели. В фойе его встретил брат.

— Пойдем в бар, есть о чем поговорить. — Они сели за столик, и Борис Владимирович положил перед Андреем несколько газет.

— Это правда, что здесь написано?

— Ты веришь всему, что написано в газетах?

— Нет. Но я спрашиваю тебя, правда ли то, что пишут о тебе и Робере? А эта фотография, что она означает?

— Мы просто друзья. Это дружеский поцелуй.

— Дружеский? С каких это пор друзья целуются в губы?

— Можешь не верить, — крикнула Мати чужим злым голосом. Ее раздражила попытка Андрея контролировать ее. — Я не отчитываюсь перед тобой. Ты мне не муж. Я буду делать все, что мне нравится.

— Нет, ты не будешь делать все, что тебе нравится… пока ты со мной. — Он потерял самообладание, ударил ее по лицу и толкнул с такой силой, что она отлетела в угол спальни. — Ты, наверно, знаешь, что о тебе думал отец Ники? Так вот, он говорил, что ты куртизанка, что ты просто дорогая шлюха. Это по его мнению, и по моему тоже. — Он сказал это спокойным, ледяным, совершенно незнакомым ей голосом. В дверь постучали. Андрей открыл. В коридоре стоял сам директор отеля.

— Ничего не случилось, дамы и господа? — В проеме двери в спальню он увидел Мати в разорванном платье, на полу. — Извините, но здесь хорошая слышимость. Ваше Императорское Высочество, извините, — прошептал он на ухо Андрею. — Гости все слышат.

— Извините, месье. Это моя вина. Не беспокойтесь.

Андрей вернулся в спальню. Мати все еще сидела на полу. Злое лицо, губы без привычной губной помады серые. Она показалась ему некрасивой и старой. Она и была старой, намного старше его.

— Я переезжаю к Борису. Робер будет с тобой, я полагаю. До свиданья.

Через три дня Андрей вернулся. Она была рада, но в голове, как заноза, сидела мысль, что она, оказывается, совсем его не знает. Он поднял на нее руку. Теперь она будет с ним осторожнее.

Они не могли оставаться в Биаррице. За ними стаями ходили репортеры. Звонки по телефону не прекращались.

Они вернулись в Петербург. Здесь было то же самое.

Хорошее уединенное место, где их не могли найти, — Царское Село. Добираться комфортно — 25 км от столицы на специальном удобном поезде, на котором министры ездили с докладами к царю. До того как Село соединили со столицей железнодорожной линией в 1838 году, это была финская деревня. Еще в 1708 году жена Петра Великого жила здесь в деревянном строении. Дочь Петра императрица Елизавета сделала это место Царским Селом. Царским оно стало, когда итальянский архитектор Растрелли построил здесь Большой дворец в стиле рококо.