Книга Ковчег детей, или Невероятная одиссея, страница 82 – Владимир Липовецкий

Радиостанция не работала. И точно так же, как прожекторы на вершинах холмов, нижняя ее часть была заколочена досками.

Ребятам очень хотелось посмотреть, что там внутри. А еще больше хотелось взобраться на вершину башни. Но они понимали: радиостанция — не место для забав.

В густой траве нашлось много добра — мотки разноцветного провода, фарфоровые ролики и множество стеклянных трубок. Все это богатство вместе с грибами дети принесли домой. И каждому предмету нашлось употребление. Например, тонкие трубочки стали отличным оружием — из них было очень удобно стрелять друг в друга горохом, кедровыми орешками и даже ягодами рябины. Отличное развлечение!

Зимой радиостанцию заняли американцы.

Их было немного. Не больше десятка. И все в морской форме, за исключением рыжего толстяка. Его спутники двигались размеренным шагом, как и полагается солдатам в походном марше. Толстяк же не шел, а катился… Катился по зимнему лесу, словно колобок, оставляя после себя не следы ног, а широкую борозду.

Даже на расстоянии он излучал столько миролюбия, что представить его себе в военной форме, тем более с оружием, было невозможно. Но это не мешало ему отдавать распоряжения, которые тотчас исполнялись.

Американцы доставили к башне несколько продолговатых ящиков, нужно полагать, с оборудованием… И еще бачки с какой-то жидкостью.

Дети следили за пришельцами издалека, не решаясь приблизиться.

Но неожиданно толстяк стал подавать им знаки, приглашая подойти ближе.

— Меня зовут Луиджи. А вас?

Каждый представился, назвав по просьбе Луиджи не только имя, но и возраст. Его лицо расплылось в улыбке, от чего стало еще шире.

— Мне нравятся русские имена. Я уверен, вы те самые дети, о которых мне рассказывали. Я даже собирался вас навестить. Это верно, что вы из Санкт-Петербурга?

— Да, мы из Питера. А вы откуда?

— Из Ванкувера. Может быть, слышали? Есть такой город в Канаде.

— Выходит, вы не американец?

— Ну, это как посмотреть. Судно, на котором я прибыл, американское Я увидел в газете объявление — требуется опытный радиоинженер… А это моя профессия. Вот так совместил приятное с полезным. И работу нашел, и в бесплатное путешествие отправился. Через весь Тихий океан.

— А почему вы не в военной форме?

— Все довольно просто. Канада и Америка — близкие соседи. Но все же это разные страны. Вот почему я не давал присягу. К тому же нет такого склада и магазина, где нашлась бы одежда моего размера.

— Вы хорошо говорите по-русски.

— Благодаря папе. Он родом из Киева. Вы, наверно, заметили мой украинский акцент.

— А мама тоже русская?

— О нет! Она итальянка. Из Неаполя. Мы очень похожи. — Луиджи очертил рукой вокруг себя широкий круг. — Мама говорит, что виной всему ее предки с их неуемной любовью к макаронам.

— А что находится в этих ящиках?

— Вы очень похожи на моих племянников. Они тоже чертовски любопытны. Потерпите. Всему свое время. А сейчас нам предстоит важное дело.

Один из американцев достал из заплечного мешка флаг. С ловкостью обезьяны, сразу была видна морская сноровка — он взобрался по железным скобам на верхушку башни. И вскоре на одной из антенн затрепетало звездно-полосатое полотнище.

Военные моряки выпрямились, отдавая честь. Луиджи приложил руку к сердцу.

Мальчики стояли рядом, не зная, как вести себя в такую минуту. Они понимали: не место здесь флагу другой страны. Не должен он реять над островом, принадлежащим России. Но, с другой стороны, американский флаг висит и над их казармой, правда, не так высоко, как над этой железной башней. Он сопровождает их уже много месяцев, и под его сенью, под его звездами колонисты чувствуют себя защищенными.

Вместе с тем, спроси их, каков сегодня государственный флаг России, дети замешкались бы с ответом. Одни назвали бы привычный глазу триколор — красное, голубое, белое. А другие вспомнили бы алый стяг на Финляндском вокзале в тот памятный день, когда они покидали свой город.

Первое, чем занялись американцы, — стали отдирать доски, освобождая вход в башню. Мальчишки бросились помогать, но были остановлены Луиджи.

— У меня достаточно людей. Но если так уж хочется поработать, я найду вам другое занятие.

— И какое же? — Кузовков с готовностью выступил вперед.

— Сумеете приготовить обед?

— Было бы из чего, мистер Луиджи.

— С этим все в порядке. У нас много консервов. Одно плохо, хлеб мерзлый. Как камень. Но моя команда так проголодалась, что способна его разгрызть.

— Не волнуйтесь, мистер Луиджи. Не пройдет и часа, как обед будет готов, — уверенно сказал Кузовков.

— Вот и хорошо. Только здесь не трогайте. — Луиджи показал на бачки с жидкостью. — Это опасно.

— Но не порох же там, — попробовал возразить Борис Печерица.

— Там кислота. Тоже опасно.

— Кислота? Зачем она?

— Для аккумуляторов, — ответил вместо Луиджи Гоша Орлов. — Они питают радиопередатчики. Дают им энергию.

— Все верно. Дело обстоит именно так. Из тебя будет толк. — Луиджи потрепал Орлова по плечу. — Уверен, вы справитесь без меня.

Он развернул брезент, под которым оказалась небольшая походная кухня. Колонисты уже были знакомы с подобным устройством. Александров вздрогнул, вспомнив кипящую воду и умирающих крабов.

Кузовков, не спрашивая на то согласия, взял на себя роль повара.

— Больше всего на свете люблю мясную тушенку, — сказал он. — Давайте приготовим ее с макаронами. А хлеб отогреем на пару.

— Здорово ты придумал, — сказал, потирая руки, Печерица. — Луиджи любит макароны… Мы любим тушенку… Выходит, ты всем угодил.

…Морозный воздух разнес запах тушеного мяса по всему лесу и был до того дразнящим, что заставил американцев покинуть башню прежде времени и собраться у костра, на котором уже закипала вода для чая. Кузовков разложил макароны по тарелкам, а Печерица разнес их по кругу.

Все настолько увлеклись едой, что в первые минуты никто не проронил ни слова. Молчание нарушил самый старший из моряков, который назвался Патриком.

— У меня дома, а живу я в Нью-Йорке, есть необычная коллекция, — перевел его слова Луиджи.

— Случайно, не оловянных солдатиков? — спросил Гоша Орлов. — Я их тоже собираю.

— Нет. Представьте себе, я коллекционирую меню. Сойдя с судна, я спешу в ближайший ресторан. Меню листаю как увлекательную книгу… Изучаю как научный трактат… Образцы блюд на витрине воспринимаю как натюрморт. Искусный повар — тот же художник. Чего я только не перепробовал в своей жизни! И знаете, что вам скажу… Нет ничего вкуснее простой пищи. Самые незатейливые блюда — они и есть самые вкусные. Доказательство тому сегодняшний обед, приготовленный обыкновенным русским мальчишкой. Уверен, за свою короткую жизнь он не успел побывать ни в одном ресторане.