Онлайн книга «Проект "Сфинкс"»
|
— Ты давай поаккуратней, болтун! — прокричал майор, стараясь переорать шум винтов. — Нам фанатизм сейчас так же нужен, как дырявому сапогу горчичники, усек?! — Я понимаю! Сапогу нужна заплатка, а не горчичник, да? Русский юмор? Я такого не слышал в Штатах! — То-то же, понималка у него, видите ли, отросла! Ты с высшим пилотажем не выпендривайся, понял? А то плохим танцорам сам знаешь, что мешает! Я тебе причиндалы мигом оторву и глазом не моргну! — Я хороший пилот, товарищ! Можете быть спокойны. — А что так гудит? — «Нотар» — система компенсации реактивного момента от несущего винта и управления вертолетом по рысканью, применяемая вместо рулевого винта! У нас, как вы, наверно, заметили, нет хвостового винта! А шум идет из сопел в хвостовой балке! Вентилятор не справляется — захлебывается! Вертолет дал крен и едва не провалился в воздушную яму. Однако пилот сумел его выровнять. Майор перевел дух, подумал и предупредил: — Еще раз скажешь мне «товарищ» — дам в рыло, ферштейн [32] ? Сокольников закивал, опасливо покосившись на Шельгу своими выпученными глазами. — А знаете, почему у вертолетов такие длинные лопасти несущего винта? — неожиданно спросил Шельгу летчик. — Почему же? — Чтобы пилоту жарко не было и ветром обдувало! — пошутил Сокольников и нервно засмеялся. Василий покосился на него, но ничего не ответил. Потом надел шлем и далее продолжил общение с летчиком через встроенный в него микрофон и наушники: — А выпить на борту реально нечего? Или как? — Почему же… — Пилот потянулся рукой вниз, достал откуда-то бутылку и протянул майору. — Держите. Отличный виски. Шельга открутил крышку, понюхал: — Пахнет здорово… Початая бутылка. Не отравлюсь? Сокольников забрал бутылку, сделал небольшой глоток прямо из горлышка и протянул виски обратно майору. На его лице отобразилось подобие дружеской улыбки и Шельге почему-то захотелось съездить летчику кулаком в ухо. Но майор проявил железную выдержку. Василий не заставил себя долго ждать и ополовинил бутылку под удивленный взгляд пилота. Крякнул от удовольствия. — Зачет тебе, авиатор, — немного подобрел он. — Сам-то чего в Штатах оказался? Пургу гнал на Советскую власть? Диссидент, поди? — Нет, — спокойно ответил Сокольников. — Мои родители иммигранты. Я родился уже в Америке. Дед был коллаборационистом, служил то ли в полиции, то ли… — Предателем родины он был, Лева, а не коллаборационистом, — перебил его Василий. — Выражайся не так ярко, а то по шее получишь. Мой дед таких сволочей, продавшихся за немецкие шоколадки и тушенку, стрелял без особых разбирательств. — В Смерше служил, наверно?.. — Сокольников опасливо покосился на майора. — Ага. — Шельга сделал еще один глоток виски и закрутил крышку на бутылке. — А отец твой чего натворил? — Отец сидел за политические разногласия с властью большевиков. — Еврей? — Да что вы! Почему же сразу еврей? — Любят они революции затевать и народ баламутить. Как медом для них Россия намазана. Талант у них врожденный не только к науке и торговле, но и к бунтарству. — Тут я с вами могу не согласиться… — начал спорить Сокольников, но Шельга его перебил: — Твоего согласия никто и не спрашивает. Болтун — находка для шпиона! Спорщик, впрочем, тоже… Закурить есть? Пилот протянул ему серебряный портсигар со свастикой и орлом на крышке. Шельга покрутил коробочку в руке: — Нет, ну ты реальный фашист. Куда только твоя мать смотрела? Плохо вас в Штатах воспитывают. — И сунул портсигар в карман. Сокольников пытался возмутиться, но Шельга буркнул: — Курить бросай. Вредно это. В этот момент вертолет перестало трясти. Сокольников забыл об утрате родовой реликвии, вмиг повеселев. Потянул рукоять мощности двигателей на себя, заставляя машину медленно набирать высоту. — Порядок! — воскликнул летчик. — Куда курс держать? — К станции Новолазоревская. Знаешь? Пилот кивнул, но улыбка исчезла, восторга на лице не отобразилось. Василий поднялся с кресла второго пилота и, согнувшись, направился в грузовую кабину. — Вы куда? — крикнул ему вслед летчик. — Брюхатить верблюда! — Шельга отмахнулся рукой, прижимая другой бутылку к груди, как родную. — Смотри тут в оба глаза! И опустись пониже на всякий случай. А я пойду ребят угощу… * * * Воронов и Аня сидели рядом, обнявшись, и смотрели друг на друга, ничего не замечая вокруг. Шельге даже стало как-то неловко, он усмехнулся и постучал по корпусу: — Не потревожу? — спросил он. — Выпить хотите? — Можно и выпить, ко… ман… — слова застряли у Николая на языке. Вертолет дал резкий крен. Его стало раскачивать, как маятник. Заскрежетала трансмиссия. Сначала один двигатель пару раз натужно чихнул и заглох, затем замолчал и другой. Повисла жуткая тишина, ударившая по ушам, как бой курантов, лишь ветер хлестал снаружи. «Дуглас» начал медленно заваливаться на бок и через пару секунд устремился вниз, вот-вот норовя полностью перевернуться. Аня открыла рот. Выдавила из себя: — Мы падаем… Глаза Воронова медленно моргнули, как у ящерицы. — Пристегнитесь! — выкрикнул Шельга, бросившись в кабину. * * * Василий не успел добраться до кресла второго пилота, и это спасло ему жизнь. Вертолет над самой землей неожиданно подхватило сильным порывом ветра, он выровнялся и даже каким-то образом спланировал пару десятков метров. Затем коснулся полозьями шасси поверхности — заскрипели металлические узлы машины — и заскользил по обледеневшему снегу, врезавшись со всего маху в небольшой скальный выступ. Грохот от удара и скрежет фюзеляжа были ужасающими. Шельга потерял равновесие, его отбросило назад и засыпало обломками фонаря кабины пилотов. Композитный корпус вертолета очень сильно пострадал при столкновении, а сдвижные двери грузовой кабины, укрепленные на шарнирах, покорежило. Василий поднялся, стряхнул с себя осколки стекол и осмотрелся. Николай и Аня сидели на своих местах, пристегнутые ремнями безопасности. Кажется, они и сами не верили в случившееся и, самое главное, тому, что остались живы. — Целы? — поинтересовался Василий, потирая ушибленное колено. В водворившейся тишине голос прозвучал непривычно громко. Ник кивнул и, словно во сне, пробормотал: |