Онлайн книга «Я - сталкер. Рождение Зоны»
– Где его искать? Картограф разложил план здания, распечатанный на пожелтевшем листе, направил на него луч фонаря и ткнул пальцем в прямоугольник, провел по коридору к лестнице; на втором этаже надо было направо. Он постучал по небольшим отсекам: – Там живет персонал, нужно поостеречься. Они не шатаются праздно, но могут появиться в самый неподходящий момент. Я с сожалением вспомнил разрядившийся артефакт «невидимка» и сказал: – Сейчас у меня «миелофон», я смогу уловить их намерения и пойду вперед, если что, дам тебе знак. И еще, тебе говорить не нужно, чтобы я услышал, достаточно подумать. Мой новый союзник продолжил: – За жилыми отсеками каморка Барка, это четвертая дверь справа. Передались эмоции Картографа: сожаление и чувство вины. Так чувствует себя патриот, покинувший родину в трудный час. Он снял рюкзак с генератором и спрятал под ржавую махину, похожую на огромную микросхему. Правильно сделал: генератор – гарантия того, что нас оставят в живых, даже если поймают. Мысленно одобрив его решение, толкнул дверь ангара – она открывалась вручную. Несмазанные петли заскрипели – как пилой по нервам. Из приоткрывшейся щели виден был пустой, тускло освещенный коридор. Поудобнее перехватив винтовку, я шагнул навстречу неизвестности, поманил Картографа. Никто из местных не обратил внимания на скрежет. Долетело чье-то сожаление. Мысленное сетование, что придется еще неделю тут торчать. Невольно мы старались идти на цыпочках. Несмотря на то, что у меня был «миелофон», казалось, что сейчас дверь распахнется, и выйдут «синие» в шлемах, с винтовками наперевес. Не спеша поднялись по темной лестнице, осторожно двинулись к цели по знакомому мне коридору. Если не изменяет память, рубка, где мы разговаривали с Канцлером, находилась в стороне, обратной той, куда мы идем. Интересно, Пригоршня где? Чужие эмоции усилились: люди рассуждали об установках климат-контроля. Половина поддерживала Канцлера, их оппоненты считали, что есть смысл рискнуть и сговориться с нечистью, а потом ее перебить. Среди них был и командир заставы, рассказывал, что нечисть, которую он видел, вполне разумна и, возможно, чужак, то есть я, прав. Очень хорошо, что нам удалось заставить их засомневаться. Значит, если удастся свергнуть Канцлера, у нас будет шанс остаться в живых. Первую дверь мы миновали на цыпочках, потом рванули вперед. Здесь негде спрятаться: ни уступа тебе, ни колонны. Если кто выйдет, нам конец. Остановились напротив двери-иллюминатора. Картограф приложил руку к панели, и дверь распахнулась в нашу сторону. Донеслось мысленное ворчание, что нет покоя инвалиду. Пригнувшись, Картограф юркнул в кубрик, я – за ним. Барк, растрепанный, седой, как лунь, мужчина лет сорока пяти, оторвавшись от книги, нервно огладил длинные прямые волосы и провел ладонями по лицу, свел черные брови: – Картограф… Не может быть, наверное, я сплю. Интонации у него были мягкие, интеллигентные, речь – гладкая, я даже удивился. Надо же, профессор в изгнании, не иначе. – Нет, я вернулся, – сказал Картограф, осматривая тесную комнатушку, практически полностью занятую шкафом с книгами. Седой поднялся, поскреб сизую щетину. – Извини, не могу поверить… Так неожиданно… – он шагнул к шкафу и положил книгу на место. Я обратил внимание, что он припадает на правую ногу. – Но… послушай, где ты был столько времени? – Про это нужно очень долго и обстоятельно рассказывать, Барк, а времени в обрез. Пока что скажу только одно: скрывался. – Десять лет… Подумать только! Ты здесь герой, знаешь? Когда ты исчез, мне и поговорить стало не с кем, только, вот, они, – он погладил лежащую на полке книгу. – Да и то я молчу, а рассказывают – они. Я вступил в разговор: – Уважаемый, недавно на заставу пришли чужаки. Ты случайно не знаешь, где они? Барк задумался: – Да, говорят, это деревенские. Мое мнение – лгут, – Барк снова провел ладонью по лицу, зажмурился, открыл глаза и окинул Картографа с ног до головы долгим взглядом. – Извини… только сейчас дошло, что ты действительно здесь! Послушай, а генератор с тобой? А то такое творится… Зима настала. – Если не вмешаться, выживет горстка избранных во главе с Канцлером, остальные вымерзнут, – кивнул Картограф. – Надо что-то делать. – А это кто? – Барк кивнул на меня. Картограф развел руками: – Если бы не он, меня бы тут не было. – А все-таки, что тогда случилось? Ну, когда ты исчез? – То, что мы и предполагали: я прикоснулся к запретному и подлежал уничтожению. – А где скрывался? – В его мире. Давай ближе к делу. Если не скинуть Канцлера прямо сейчас, потом будет поздно. – Легко сказать. Многие наши друзья уже мертвы. Выросли новые люди. Для всех ты – герой, это да, – Барк задумался. – В его мире… Что ж, возможно. И все-таки ты вернулся, это хорошо. Присядьте, подумаем, что делать дальше. – Так ты не знаешь, где содержат чужаков? – спросил я. – Здесь, под охраной. Никому ничего не говорят. Скоро их должны переправить в город, в нижний ярус. Мне с самого начала эта история показалась подозрительной. Работает личная гвардия Канцлера, значит, случай исключительный. Ты знаешь, кто они, чужаки? Ответил я: – Один – мой напарник. Плюс два случайных попутчика из деревенских и троица нечисти. – Нечисти? – глаза Барка полезли на лоб. – Тут, на заставе – нечисть?! Н-да, даже лучшие люди Небесного города заражены вирусом ненависти. Пришлось в очередной раз рассказывать про Столицу и нечисть. Картограф подтвердил, что телепаты, которые живут там, вполне разумны, а теперь, когда и им, и нам грозит вымирание, обратились за помощью к Небесному городу, поскольку не знают, как запустить установки климат-контроля. Я добавил, что войну развязали люди против людей, чем добил несчастного Барка. Он скрипнул зубами, зашагал по своему кубрику: четыре шага вдоль, три – поперек. Надежда. Злость. Сомнение. Снова надежда. В конце концов, жажда жизни победила, и Барк сказал: – У меня два сына в интернате. Наверное, уже взрослые. Хочу, чтобы они жили. А мы… Мы в любом случае смертники, я – трижды смертник, но теперь знаю, что вся моя недожизнь не напрасна. Надо подумать, как в кратчайшие сроки провернуть это нелегкое дело. – Свяжись с нашими, – посоветовал Картограф. – Ведь хоть кто-то еще остался? Пусть подготовят информационную базу. – А вы? – Мы рискнем, – ответил я, потирая винтовку. – Все упирается в единственного человека, и его нужно убрать. Остальных можно убедить. |