Онлайн книга «Княжий остров»
|
- Почему были? Мы и есть… — нахмурился чернявый, играя желваками по скулам. - Вот что, ребята, — Егор торопливо собрал вещмешок, кинул им еще пару банок тушенки, вы меня не видели, и не дурить! Ваши фамилии и имена я запомнил. Сегодня передам в Москву по рации, что выходите к своим. Если угодите в плен и ляпнете про меня, вам же хуже будет, — стращал он присмиревших бойцов на всякий случай. - Так точно, товарищ лейтенант… умрем, а не скажем… Что нам делать? И мешок у вас нелегкий… все сподручней будет. Возьмите на задание, я ворошиловский стрелок, охотник… С трехлинейки за версту фашиста уложу, — сказал сержант. - Нельзя. Да и не верю я вам, одна винтовка на троих… Чуть не шлепнули. - Да мы пужали! - Выходите через линию фронта и воюйте с фашистами. Это приказ. А умирать не надо, надо жить, — он вынул из трехлинейки затвор, — кину затвор в конце поляны вон у той березы, еще с обиды стрельнете в спину. Покедова! - Товарищ лейтенант, — выдавил чернявый, — да мы ж свои, неужто не веришь? Не стрельнем! - Черт вас знает. — Он повернулся и пошел. Когда оглянулся с опушки, все трое так и сидели в тех же позах, потом вологодский вскочил и кинулся следом. Егор подождал его и отдал затвор. - Возьми с собой, лейтенант, — умоляюще вымолвил он, — с села Барского я, из-под Вологды, запросишь по рации, там вмиг проверят… Николай Селянинов… тот самый известный тракторист, обо мне в газетах писали. Возьми хоть меня одного… - Ладно… Пойди им скажи, что уходишь со мной. Передай, чтобы шли осторожно, мин много натыкано по тропам и дорогам, пусть прут целиной и под ноги поглядывают, над минами сухая трава. Всех взять не могу, много шума будет. Давай, сержант, быстро! Запыхавшийся Селянинов догнал Егора и тронул рукой лямку вещмешка. - Давай потащу. - Успеешь, у тебя вон щеки от голода ввалились. Крепко пообедаем, и надо будет где-то искать провиант, на двоих не хватит припаса. Егор краем глаза заметил радостную улыбку на лице нечаянного помощника. Вологодский сразу подтянулся, расправил гимнастерку под ремнем и застегнул на всё пуговицы ворот. - А куда мы идем? - На Кудыкину гору. - Ясно, — весело оскалился он, — мне бы винтовочку раздобыть. - Раздобудем, хоть пушку, если понадобится. - Ну и ловко же ты нас треснул! Как трактор расшвырял! — уважительно покосился на Быкова сержант. — Я и испугаться не успел, а уж мордой траву кошу. - Бывает… Ты вот что, кончай болтать, не то возвертайся к своим дружкам, пока недалеко отошли. - Есть! Понял… нельзя демаскироваться. Будем как на охоте. - Во-во, я тоже заядлый охотник, - Да ну-у? Ну, тогда не пропадем. Ух! — сержант передернул плечами. — Наконец стоящее дело выпало. - Подожди, еще наплачешься. - Ничо-ого, я привычный сызмальства к работе, выносливый, — перешел на шепот Николай, — вы-ыдержим. Мы, вологодские, робята хваткие… Страсть частушки люблю, вчера про Гитлера сочинил. - А ну, любопытно, нашепчи… Ты не трогай нас, фашист, Нас, робят молоденьких. Все равно всех постреляем Из винтовок новеньких. Ветер дует и качает Молодую елочку. Все равно засадим пулю Гитлеру под челочку. - Талант! — Рассмеялся Егор. — С тобой со скуки не пропадешь. - Это точно, я этих частушек такую пропасть знаю, до самой победы петь могу без передыху. Сержант осмелел от похвалы и уже насильно забрал вещмешок. Через пару часов ходу Егор остановился в гущине леса. - Все, привал, кормить тебя буду, вояка. Не то ноги протянешь. - Ага… давай перекусим, а жратву добудем. Я сам пойду в хутор, чтобы вам не рисковать. - Давай на «ты», — предложил Егор, — так сподручней. - Давай, я выкать тоже несвычный. Быков разжег маленький костерок и подвесил над ним котелок с водой для чая. Крупными кусками нарезал колбасы и сала, открыл банку говяжьей тушенки. Откинулся на траве в отдыхе. - Давно воюешь? — спросил у Селянинова. - Давно, тезка, от самой границы. Егором меня зовут. - Егором? Вроде же Николаем по бумаге? - Эта бумажка для дураков, конспирация. - А-а… Егор так Егор. Разницы нет. - Мне трудно на чужое имя отзываться, не привык хорониться. - Ясно. Ох, Егор… вломил нам немец по первое число. Ить нас не учили тактике отступления, а надо бы… я служил в городе Вильнюсе в 739-м мотомеханизированном пехотном полку 213-й дивизии шестой армии. В Вильнюсе мы должны были получить новую технику, оружие. Я был в полковой батарее на должности шофера. Тут и война… Тревогу объявили, подняли. Когда мы прибегли в казармы, политрук уже зачитывал выступление Молотова, обращение к народу, что немцы напали на Советский Союз. После тревоги мы вышли из расположения части, где у нас велись занятия по боевой подготовке. Собрался наш полк, командир полка капитан Шевченко стал перед всеми и рассказал, что сегодня ночью германский фашизм напал на нас. По всей границе перешел в наступление. Мы должны идти ночью на защиту Родины, наши братья проливают там кровь. Выйти и выбить немцев с нашей территории. Технику и оружие не получили, сказал, что получим на другой день. И танки, и артиллерию. Пришли в Шепетовский лес, но ничего там не получили, а пришлось нам без оружия воевать. В пехоте малость было винтовок, пулеметы, даже минометы. А наша батарея без пушек и без винтовок, А немец попер весь в броне, с автоматов поливает наших братушек, снарядами закидывает. Сколь полегло, страсть! Достал и я у одного убитого винтовку без патронов. Помню первый, самый страшный бой. После него осталось от полка человек пятьсот. Стали отходить и наткнулись своей батареей на политрука, он лежал в глубоком тылу, окопчик в акациях отрыл и переждал там бой. Я ему и говорю напрямик: «А какой вы трус, товарищ политрук!» Он мне в ответ: «Как трус? Вы не знаете тактику отступления!» Ага… Вроде нас учили тактике наступления. Мы об отступлении слыхом не слыхали, только о войне на территории врага и победах малой кровью. Да кровь великая вышла… Такой шквальный огонь их артиллерия дает, что из тебя в окопе все кишки вытягивают близкие взрывы, блевать охота, как с перепою, контузит, глушит, с ума сходят люди в одночас… Стали отступать, измученные все, голодные, в сухом пайке один горох был, а сварить его нельзя. Только костерок задымит, прям в него и снаряд летит… До чего точно бьют, заразы! Каша гречневая в брикетах, не угрызешь. Вредительство сплошное… кто придумал такое питание курортное. Отходим по шоссе, кавалерия с нами примкнула, много лошадей пораненных, жалко на их глядеть… И тут налетают на нас двенадцать самолетов, зеленые, со звездами красными… Не знаю, кто там в них сидел, может, немцы… Развернулись, как начали нас бомбить, от этой кавалерии лишь куски мяса летят… Мы — кто куда. Отбомбились и полетели дальше… А кто они такие, до сих пор не знаю. Много наклали нашего брата… |