Книга Честь самурая, страница 143 – Эйдзи Есикава

— Незавидные у нас дела!

— Но особенно беспокоиться все же не о чем. Монахи-воины напуганы событиями на горе Хиэй и основательно подумают, прежде чем опять приняться за свое.

— Хосокава сейчас в столице. Ты с ним повидался?

— Князь Хосокава впал в немилость у императора и удалился в свое поместье.

— Ёсиаки принудил его к этому?

— Судя по всему, князь Хосокава полагает, что союз с вами принесет великую пользу сёгуну. Рискуя собственным положением, он несколько раз пытался убедить в этом Ёсиаки.

— Понятно, что Ёсиаки такого слушать не хочет.

— Более того. Он придерживается явно устаревшей веры в сёгунат и в незыблемость его могущества. В эпоху перемен великое потрясение создает пропасть между прошлым и будущим. Те, кто испытывает слепую и болезненную приверженность к прошлому и отказывается осознать, что мир меняется, почти все исчезают в ней без следа.

— А мы переживаем великое потрясение?

— На самом деле и впрямь произошло одно весьма многозначительное событие. Мне сообщили об этом, однако…

— Что еще за многозначительное событие? Выкладывай!

— Ну ладно. Об этом еще никто не знает, но, поскольку это собственными ушами слышал мой испытанный лазутчик Ватанабэ Тэндзо, мне кажется, надо отнестись к сообщению с определенным доверием.

— Что еще за новость?

— Это может показаться невероятным, но, судя по всему, путеводная звезда Каи окончательно закатилась.

— Как? Сингэн?

— Во втором месяце он пошел войной на Микаву, и однажды ночью, во время осады крепости Нода, его застрелили. Так, во всяком случае, слышал Тэндзо.

На мгновение Нобунага онемел и посмотрел на Хидэёси широко раскрытыми глазами. Если эта новость соответствовала действительности, стране и впрямь предстояли скорые и решительные перемены. Нобунага почувствовал себя так, словно внезапно исчез куда-то яростный тигр, до сих пор в любую минуту готовый наброситься на него сзади. Князю Оде почему-то даже стало немного страшно. Ему хотелось и в то же время не хотелось поверить услышанному. Но в конце концов известие о смерти Сингэна принесло ему неслыханное облегчение, и душа его возликовала.

— Если это правда, значит, мир лишился одного из самых замечательных военачальников, — сказал Нобунага. — И с сего дня судьба страны зависит только от нас.

Лицо Хидэёси выражало более сложные чувства, чем лицо князя. Он выглядел так, будто ему только что подали главное блюдо обеда.

— Его застрелили, но я по-прежнему не знаю, умер ли он на месте или был тяжело ранен, а если ранен, то куда. Но мне донесли, что осаду с крепости Нода внезапно сняли и на обратном пути войско Каи не выказывало своего обычного боевого духа.

— Да уж, ясное дело. А впрочем, как бы ни были отважны самураи Такэды, без Сингэна они нам не страшны.

— Это известие я получил от Тэндзо по дороге сюда. И я незамедлительно послал его в Каи для сбора дальнейших данных.

— А в других провинциях об этом пока ничего неизвестно?

— Да вроде бы нет. Клан Такэда наверняка будет держать это в секрете и изображать дело так, будто Сингэн пребывает в добром здравии. Так что если они и теперь что-нибудь предпримут от имени Сингэна, можно с уверенностью девять против одного считать, что Сингэн мертв или по меньшей мере находится при смерти.

Нобунага глубокомысленно кивнул. Ему явно хотелось услышать подтверждение этой истории. Внезапно он поднял чашечку с сакэ и горестно вздохнул:

— Человеку суждено жить под небом лишь полвека…

Но плясать ему явно не хотелось. Больше чем мысль о чужой смерти, его взволновали накатывающие думы о неизбежности собственной.

— А когда Тэндзо вернется?

— Должен вернуться через три дня.

— В Ёкояму?

— Нет, я велел ему прибыть прямо сюда.

— Что ж, тогда дождись здесь его возвращения.

— Так я и хочу поступить. Но с вашего разрешения мне хотелось бы ожидать ваших дальнейших распоряжений в одном из постоялых дворов в крепостном городе.

— С какой стати?

— Без определенной причины.

— А почему бы тебе не пожить в крепости? И не позабавить меня немного?

— Да, знаете ли…

— Что это? Тебе неприятно мое общество?

— Нет, но дело в том, что…

— Дело в том, что?

— Я уже остановился на постоялом дворе. И остановился там не один. И поскольку подумал, что здесь больше не понадоблюсь, то пообещал сегодня вечером туда вернуться.

— Ты там с женщиной?

Нобунага спустился с небес на землю. Мысли и чувства, вызванные у него известием о смерти Сингэна, разительно отличались от того, что сейчас волновало его соратника.

— Отправляйся нынче вечером в свою ночлежку, но с утра изволь прибыть в крепость. И спутницу свою тоже можешь прихватить.

С этими словами Нобунага покинул Хидэёси.

«Ничего не скажешь, умеет Нобунага задеть за живое», — думал Хидэёси, возвращаясь на ночлег. Его, разумеется, задели насмешки князя, но, с другой стороны, он понимал, что тот не имел в виду ничего обидного. Нобунага словно бы вогнал ему в голову гвоздь, но так замаскировал, изукрасив шляпку, что боль ощущалась, а самого гвоздя было не разглядеть. На следующий день он появился в крепости вместе с Ою, но Нобунагу это, казалось, ничуть не удивило.

Сегодня князь встретил его в другой комнате и, в отличие от вчерашнего, от него не попахивало сакэ. Сев напротив Хидэёси и Ою, он окинул парочку внимательным взглядом.

— Ты сестра Такэнаки Хамбэя? — спросил он.

Ою впервые видела Нобунагу. Она прикрыла лицо руками, словно желая от стыда провалиться сквозь землю, но ответила князю тихим, замечательно красивым голосом:

— Для меня великая честь предстать перед вами, мой господин. Вы возвысили и второго моего брата — его зовут Сигэхару.

Достойный ответ пришелся Нобунаге по вкусу. Ему хотелось поддразнить Хидэёси, но он устыдился этого порыва и решил поговорить на серьезные темы.

— Улучшилось ли здоровье Хамбэя?

— Я уже довольно долго не виделась с братом, мой господин. Он несет военную службу и очень занят. Но время от времени я получаю от него письма.

— А где ты сейчас живешь?

— В крепости Тётэйкэн в Фуве, там у меня дальние родственники.

— Интересно, не вернулся ли еще Ватанабэ Тэндзо? — сказал Хидэёси, пытаясь переменить тему разговора, но хитрого Нобунагу не так-то просто было увести в сторону.

— Что ты несешь? Ты, должно быть, рехнулся. Ты ведь сам уверял меня, что Ватанабэ надо ждать только через три дня.