Онлайн книга «Омар Хайям. Гений, поэт, ученый»
Джафарак показал ковригу хлеба: – Я прошу милостыню ради нее. Каждый вечер она спрашивает, не было ли какой весточки о прибытии вашей милости. – Веди меня к ней. Взяв поводья, Джафарак повел лошадь с людного места в переулок. Он шел, прихрамывая и все еще сжимая хлеб. – Ай, демон болезни изгрыз ее, – промолвил он через плечо. – Вашей милости придется немного подождать, пока я сообщу ей, кого прислал нам Аллах. Когда Джафарак исчез в дверном проеме около кузницы медных дел мастера, Омар слез с лошади и стоял, прижавшись головой к ее шее, убеждая себя, что Ясми была рядом, в комнате на втором этаже. Когда Джафарак наконец спустился, шут провел рукой по глазам, улыбаясь и гримасничая: – Эх, эх, какой там переполох. Все это время она напоминала тихую голубку, а теперь она трепещет крылышками и просила принести ей фимиам, и хну, и сурьму, подсурьмить глаза, и еще заклинала меня предупредить вашу милость, что у нее нет шелковых нарядов. – Она готова видеть меня? Я могу подниматься? Двигаясь по темной каменной лестнице, он перешагивал через места, где расположились темные фигуры людей, вглядывавшихся в него, и достиг крыши, где были сложены апельсины и влажная одежда. Под навесом в одном из углов лежала на грязной стеганой подстилке Ясми. Он увидел только ее глаза. – О сердце моего сердца, – прошептал он, опускаясь на колени подле нее. – Как великолепен мой господин – ай, а у меня нет даже коврика, чтобы предложить ему… – У девушки перехватило дыхание, и она обняла его за шею. Он почувствовал слезы на ее горячих щеках. Когда она затихла, прижавшись к нему, он заметил, как побледнело и осунулось ее лицо. Только запах ее волос и омут ее темных глаз, полных любви, остались прежними. – Я смотрела на звезды, когда я болела. Как они поднимаются и падают, – шептала она, – ведь они были совсем такими же, как и в «Обители звезд»… Наш дракон все еще на месте? Нет, жизнь моей жизни, неужели я смогу увидеть все это в нашей комнате… Ты ничего не менял там? – Да, все там на своих местах. Все ждет тебя. Ясми пошевелилась и вздохнула удовлетворенно: – Я так и думала. Но я не могла вспомнить названия звезд, только помнила Орион и Альдебаран. Джафарак поведал мне еще несколько новостей; он сказал, ты стал большим человеком в совете нашего султана… Как красиво украшены серебром твои рукава. – Я наряжу тебя в одежды из китайского шелка и подарю расшитые шлепанцы. – И обсахаренный имбирь. – Она рассмеялась. – Нет, мы должны устроить пир, мы будем пить шербет [22] . – И вино твоих губ! Она застенчиво прильнула к его щеке и, опустив глаза вниз, внимательно разглядывала его великолепной работы шагреневые сапоги для верховой езды. – Если бы у меня были силы. У меня болит сердце, когда оно так сильно бьется. Ай-уо-алла, твоя рабыня утратила свою красоту! – Ты стала только прекраснее, любимая. Она порывисто прижала пальцы к его губам и не отдернула, когда он стал их целовать. – Скажи мне… нет, посмотри на меня, не говоря ни слова, у тебя – другая жена, которая спит в моей комнате в «Обители звезд»? Омар отрицательно покачал головой, и она успокоилась. – Я задавала себе этот вопрос много раз. Когда меня выдали замуж, огонь спалил мой мозг, и я попыталась убежать. Когда… когда Абу'л Заид овладел мною, я заболела. Затем лихорадка привязалась ко мне… Они перевозили меня в закрытых корзинах на верблюде, и иногда я не знала, куда я еду. Там в караван-сарае в горах я встретила калеку Джафарака, который один пожалел меня. Тогда-то я ухитрилась передать ему серебряный браслет с бирюзовыми камнями и попросила его рассказать тебе обо мне в Нишапуре, куда он как раз и шел. Но здесь, в Алеппо, мой муж рассердился, утверждая, будто я притворщица и выставляю его на посмешище. Он вышел на улицу и крикнул перед свидетелями, что он разводится со мной, поскольку я больная и дурная женщина. Затем он ушел. – Я ничего не знал о тебе и не получал от тебя браслета, – прошептал Омар. – Но теперь я – брошенная жена. – Нет, – Омар засмеялся, – ты будущая жена. Следует ли мне еще ждать другого часа, чтобы ты стала моей, о райская дева, гурия моя? – У этой райской девы нет ни красоты, ни приданого. Однако теплая кровь заливала ее щеки, и глаза ее светились. Только когда Омар ушел, она откинулась на стеганое одеяло и скорчилась, чтобы ослабить боль, которая грызла ее. Спустившись на улицу, Омар взял повод из рук Джафарака. – Я еду за кади и свидетелями, – сказал он, – ибо я беру Ясми в жены прямо сейчас, сегодня же вечером. Иди к кондитерам – вот тебе кошелек, и неси сюда полные подносы аппетитных пирогов и рис, неси обсыпанное сахаром желе, шербет и красное вино. Пригласи людей с этой улицы разделить нашу радость. Найди музыканта с лютней… и свечи. Освети крышу и, во имя Аллаха, не скупись! Он вскочил в седло и поскакал прочь, едва замечая любопытные взгляды и протянутые руки нищих. – О правоверные! – закричал Джафарак, поднимая высоко кошелек. – О правоверные, двери празднества открыты. Приходите! Думая только о Ясми, закутанной в покрывало, Омар слушал сухой голос поверенного в делах судьи, который сидел рядом с ним на ковре. – …Дочь продавца книг. А что согласовано относительно ее приданого? Я имею в виду, какую собственность она передает в ваши руки? Писец, сидящий за спиной судьи, записывал условия брака. – Собственность? – Омар улыбнулся. – Волосы, темные как штормовой ветер, фигурка, стройная как молодой кипарис, и сердце, не ведающее ничего, кроме любви. Ей больше ничего не надо. Поторопитесь! – Пиши: ничего из движимого имущества. – Кади проинструктировал писца. – А теперь какую собственность ваша милость отдает ей? – Все – все, что я имею. Кади упрямо скрестил руки: – Не будет ли его милость, достопочтенный господин, так любезен подумать, ибо мы должны поместить разумные условия в записи акта гражданского состояния? «Все» – не совсем точное определение по закону. Мы должны четко разграничить: сколько земли и где она расположена, какие постройки на той земле и водные права, права рыболовства и их оценочная стоимость. Затем, дополнительно, должны мы поместить сюда некоторый перечень товаров, будь то рулоны ткани, кантары [23] мускуса, белые соколы, каракуль, акульи зубы, пригодные для резьбы по слоновой кости, сколько верблюдов и где они находятся, сколько рабов и дать всему этому приблизительную стоимость. |