Онлайн книга «Ложь»
|
41. — Я думала, он просто спит, — твердила она. — Думала, просто спит… Каждое слово — отрывистый крик, и каждое на все более высокой ноте. Лили стояла на коленях рядом с Колдером, а я пыталась ее оттащить. Она явно впала в истерику и совершенно потеряла над собой контроль. Я никак не могла ухватиться за нее, пальцы цеплялись за пышные складки шелка и хлопка. Лоренс посоветовал дать ей пощечину, но у меня рука не поднялась. Лоренс Поли, как я уже говорила, женат на моей кузине Петре. Он врач, и я знаю его с 1946-го, когда ему было года два или, может, три. Значит, сейчас ему сорок с небольшим, но на вид не скажешь. На вид ему за пятьдесят, высокий, худущий. Таких больших рук и ног, локтей и коленей, как у него, я в жизни не видала. И такого огромного кадыка тоже. На его худобу невозможно смотреть без слез. Лоренс выглядит как человек, которого гложет недуг, но я подозреваю, что этот недуг — честолюбие. Губы у него крепко сжаты, взгляд отметает всякое сочувствие. Внешне он джентльмен. Голос у него хрипловатый, нарочито тихий, жестикуляция сдержанная. Я всегда предполагала, что эта его уклончивость и сдержанность во многом обусловлены умышленными попытками приспособиться. Отношения между нами никогда близостью не отличались, хотя иной раз мы вместе гуляем на пляже. Но что до его брака с моей кузиной, тут я целиком на его стороне. Однако сейчас я увидела совершенно другого Лоренса — энергичного, авторитарного профессионала — и испытала шок Не промедлив ни секунды, он перегнулся через тело Колдера и с размаху влепил Лили пощечину. Она в долгу не осталась, ударила его. — Он спал! — крикнула она срывающимся голосом. — Просто спал! — А потом уткнулась лицом в мои колени и расплакалась. — Я бы не отлучилась, ты же знаешь, Несса, я бы не отлучилась, но я же думала, он просто спит… — Ну, будет, Лили, будет, — сказала я. — Никто тебя не винит… — Я сама виню, я сама… Я взглянула на Лоренса. Он снимал с Колдера полотенца, пытался развязать пояс желтого халата. Наверно, Колдер успел запахнуть халат и затянуть пояс, когда я уже перестала снимать, ведь последний раз, глядя на него, я видела, что халат распахнут, а грудь и живот укрыты белыми полотенцами, как ноги и плечи. Вокруг стояла мерзкая, кислая вонь — должно быть, несло из Колдеровой аптечки, постоянной его спутницы. Не иначе как там что-то пролилось, а может, аптечка попросту пропахла бесконечными лекарствами, которые в ней таскали. Лоренс наконец справился с поясом и стащил с Колдера халат. Во сне Колдер откинулся спиной на подставку, и теперь Лоренс — Роджер ему помогал — осторожно опустил его на песок. В ту же секунду до меня донесся отчетливый и весьма жутковатый вздох. Лили наверняка тоже его услышала, потому что замерла у меня на коленях и прикрыла рот ладонью, кулачком. Тело, открытое теперь для обозрения, было синюшного цвета, а желтые мазки крема придавали ему зеленоватый оттенок. В эту минуту к нам наконец-то подковыляла Натти Бауман. — Он весь зеленый! — воскликнула она. — Миссис Бауман, — сказал Лоренс, — вы не могли бы убрать отсюда вашу собаку? — Что ж, — отозвалась Натти, вообще-то любительница по всякому поводу заводить дебаты, — если это вправду необходимо… — Да, вправду необходимо, — отрезал Лоренс. — Я могу взять Бутса на руки. — Натти явно не желала уходить, не наглядевшись досыта на смерть Колдера. — Уведите его, миссис Бауман, я настаиваю. — Лоренс начал сердиться, сдержанность и уклончивость бежали с корабля. — О, в таком случае… идем, Бутси. Доктор Лоренс велел нам убираться. Она направилась к дорожке, но собака с места не двинулась. Дело в том, что характер у Бутса железный, хоть он всего-навсего кэрн-терьер, этакий пуховый комок. — Он думает, вы хотите поиграть, — проникновенно улыбнулась Натти. — И ничего удивительного. Вы же все стоите на четвереньках. Придется встать. Лоренс окончательно вышел из себя. Неразборчиво чертыхнулся, встал и отвернулся. Роджер последовал его примеру. Но Лили даже не шевельнулась, и я, увы, запаниковала. Песик (он действительно хотел поиграть) отвернулся от Колдера и начал обнюхивать Лилины коленки. Не спеша, помахивая хвостом, поставил лапы Лили на ноги и весело посмотрел на меня. Сейчас залает, это уж точно. — Позовите его, Натти, — сказала я. — Позовите! — Бутс, ко мне! Бутс! Бутс тявкнул. Лили схватила его и отшвырнула в песок. Бедняге повезло, что Лили ослабела от шока и вдобавок сидела, иначе он бы наверняка сломал себе шею и издох. А так только взвыл от боли и кинулся на дорожку. Натти заплакала и побрела за ним, причитая и демонстративно подчеркивая, как ее мучает артрит. Впрочем, этот инцидент принес и некоторую пользу: Лили Портер поднялась на ноги, и я могла оттащить ее, когда Роджер с Лоренсом вернулись к телу. 42. Мне не хотелось, чтобы Лили увидела то, что видела я: позеленевшее лицо Колдера, открытый рот, открытые глаза. Я надеялась, что слезы и истерика до сих пор не дали ей как следует его рассмотреть. Она снова и снова пыталась вырваться из моей хватки, подбежать к нему, но я держала крепко — как наручниками, обмотала себе запястья рукавами Лилина балахона и упорно тащила ее в гору, к гостинице. Вот тогда-то я и заметила на дорожке безмолвную кучку людей. Их было человек десять, в том числе вездесущий Найджел Форестед. Только он один и спустился на песок. Остальные — анонимы — сгрудились на дорожке и молчали. Найджел зашагал к Роджеру и Лоренсу, склонившимся над телом. — Что случилось? — крикнул он. Разумеется, сугубо официальным тоном. Предки его наверняка из тех, кто сбежал от нашей Войны за независимость. По-моему, в Канаде этих дезертиров зовут лоялистами — консерваторами-тори, которые властвуют по праву естественного отбора. Просто спросить — ниже их достоинства. Они не спрашивают, они требуют. Никто из нас ему не ответил, и я этим горжусь. Один взгляд — и все станет ясно, только ведь Найджел никогда не снизойдет до того, чтобы делать собственные выводы. В результате он был вынужден демократично, пешком, дойти до места происшествия. К моему удивлению, посмотрев прямо в лицо Колдеру, он не выказал ни малейшей нервозности, даже бровью не повел. Напротив, словно бы еще укрепился в своей дипломатической невосприимчивости. Тут-то Лоренс и сделал поистине мастерский ход. Решил использовать Найджелово природное стремление всюду вылезать вперед и попросил его выполнить в гостинице важное поручение: не окажет ли он любезность вызвать «скорую»? Найджел Форестед мгновенно надулся спесью. — Разумеется, — сказал он. — Сию минуту. — И круто повернулся. Мы с Лили приостановились, наблюдая за ним, потом пошли было дальше, и в эту минуту снова раздался голос Лоренса: |