Онлайн книга «Денис Давыдов»
|
– Хорош у меня адъютант, Елена Евдокимовна. Грех жаловаться, – похвалил Дениса Багратион. – Сметлив и храбр. Дерется чертом! А как там в древней столице мой боевой друг, Василий Денисович, поживает? Наверное, тоже воюет? – Как же ему не воевать – воюет! Он ведь теперь в отставке. Живет под Москвой, в Бородине. Воюет с волками да лисами... Коней по-прежнему горячо любит! – Как в отставке? – Так ведь годы, Петр Иванович. До чина бригадира дослужился, слава Богу. А старость не красит, сами ведаете... – Что верно, то верно, Елена Евдокимовна. Защита Отечества – ох и трудна! Не так ли, мой адъютант? – Истинная правда, ваше сиятельство! В этот момент за их спинами раздался шум. Поручик Пухов силком и с угрозами толкал вперед молодого кряжистого парня. Парень изо всех сил упирался и не без успеха отбивался от него кулаками. – Разрешите доложить, ваше сиятельство! – обратился к князю поручик. – Что случилось? – В распоряжении пятого гусарского полка задержан лазутчик! Он перед вами... – Побойся Бога, поручик! – всплеснула руками Елена Евдокимовна. – Да какой же это, с позволения сказать, лазутчик? Это же мой кучер Николя! Поручик, не моргнув глазом и не обращая внимания на ее слова, продолжал: – Смею доложить, ваше сиятельство, замечен в деле. Пойман на месте, как лазутчик. – Кто таков? Отвечай! – Так кучера мы... господ Давыдовых. Истинная правда. При последних словах Николай перекрестился. – Что за фантазия, поручик?! Выходит, это ваш кучер, Елена Евдокимовна? – Мой же – Николя! Как есть Николя! – Около кухни все отирался, ваше сиятельство. Выглядывал да выпытывал... – вставил поручик. – Ну, так что с того, что у кухни? – рассудил Багратион. – Может, он проголодался? А ведь нынче я слышал у нас кулеш отменный... С бараниной... – Кулеш?! – возмутился Пухов. – Вовсе не кулеш его интересовал... – Ну-ка, сказывай начистоту, братец, что ты позабыл на кухне? – строго спросил кучера Багратион. – Дык ничего. Запах уж больно вкусный. Скусно кормят пятый гусарский полк... – Значит, все же узнал, что гусары... – А кто ж еще? – Каким образом? – По форме, не то как же! – не сплоховал кучер. – Кивера у них походят на хохолки индюков. – Хохолки индюков! Но почему полк? – с лукавством допытывался князь. – Кто тебе сказывал, что тут стоит полк? А не рота, к примеру, или не батальон? – Проявил интерес. Я первым делом спросил у повара, «Сколько у вас солдат?» А он ответил: «Столько, сколько ложек в хозяйстве...» А я подсчитал, прикинул и мигом усек – полк! – Почему же – пятый? – Так я на знамя глянул. Читать-то я выучился. Елена Евдокимовна, благодетельница... – Да уж как видите, Петр Иванович, выучила на свою голову. Ох, Николя-Николя! Что у тебя за такой острый да любопытный глаз? – От вашего сынка, Дениса Васильевича, идет... Ведь мы с ним с детства, ребятишками, военные игры любили... – Подтверждаю, было дело. И Николай не раз у меня выигрывал. Память у него отменная! Прикажите хоть сейчас ему зажмурить глаза, и он тотчас же перечтет все, что видел в штабе. – Неужто? – удивился Багратион. – Точно так, ваше сиятельство! – подтвердил Давыдов. – Николя, закрой-ка глаза. Нет, для верности я их тебе завяжу. Тут гусар подошел к матери, снял с ее головы платок и завязал глаза кучеру. – Итак, Николай перечтет сейчас все предметы. Причем укажет цвет и размер каждого... – Стол дубовый, со щербинкой в правом углу, – начал перечислять кучер. – Карта большая с красными линиями – на столе. Четыре ореховых стула, причем один стул продавлен, нетверд на ногу и скрипит. Икона Богоматери в углу, в серебряном окладе. – Неужто ты все это запомнил? – вскинул густые брови Багратион. – Не то как же! – Видите, ваше сиятельство? Ну как в нем не признать лазутчика? – вновь оживился поручик Пухов. – К тому же он намеревался наших гусар отравить... – Отравить?! – поразился Багратион. – Каким образом? – В руках у него была трава ядовитая... болиголов! – Это правда? – спросил князь. – Собрал маленько, – отвечал кучер. – И что же ты намеревался делать с этой травой? – Бросить в котел. Истинно так, ваше сиятельство. Все это было написано на его поганой роже в тот момент, когда я задержал его у котла... – Скажи по чести, Николай, была у тебя такая гадкая задумка? – с укором спросил Багратион. – Да что же я дурее тележного колеса – своих травить? Вот ежели это был котел неприятеля – тогда другое дело. – Для какой же цели тогда рвал болиголов? – Елене Евдокимовне хотел угодить. – Маман, интересно: кому же твой верный кучер хотел подсыпать ядовитой травки? Тебе или пятому гусарскому полку? Багратион и Давыдов, давясь от смеха, поглядели друг на друга. – Да неужто мы станем своих травить? – не сплоховал Николай. – Неужто мы не знаем, что вы князь – Петр Иванович Багратион!? Вот ежели б рядом французский генерал – другое дело. А травка Елене Евдокимовне от меня в подарок. Болиголов с древних пор люди пользовали для красоты, для утоления болей и для успокоения. Лицо от него становится много белее и красивее... Я и раньше эту траву своей барыне из лесу приносил. Для излечения болезней разных... – Что вы на это скажете, Елена Евдокимовна? – Истинная правда, Петр Иванович. – Ну вот, Пухов, все и прояснилось лучшим образом. А ты про кучера подумал – лазутчик. А теперь Николай, сказывай, по чести, где ты про болиголов-то узнал? – Из календаря Елены Евдокимовны вычитал. – Так-то вот, поручик! – дружелюбно пожурил Пухова князь. – Надобно чаще в календари заглядывать! А ты, Николай, мне по душе. Не лыком шит! Я бы тебя в разведку послал. Внезапно поблизости запела труба... Гусар приглашали к обеду... * * * В мае Давыдов получил наконец долгожданный отпуск. Не раздумывая и не мешкая, он заложил лошадей и в канун Святой Троицы поскакал в первопрестольную столицу. «Что такое Отечество? – задумался уставший, опаленный войнами генерал и тут же сам себе отвечал: – Прежде всего это та священная земля, где ты появился на свет, та колыбель, которую неустанно качала по ночам твоя мать, тот дом, в котором ты рос, мужал и воспитывался. Это и неповторимый родной воздух, которым ты привык дышать с младых ногтей полной грудью, то заветное кладбище и те могилы, где покоятся твои предки и куда в свой срок тебя понесут в последний путь сыны и друзья... Лишь легковерная, предательская душа посмеет запамятовать все это! Какой варвар не пожалеет матери своей? Но Отечество разве не дороже нам, чем родная мать?!» |