Книга Смутное время. Марина Мнишек, страница 90 – Нина Молева

— Прости, святой отец, я постараюсь превозмочь себя, хотя, боюсь, подобное испытание мне не по силам.

— Да, но ты не договорила о своих сомнениях по поводу Астрахани. Ты что-то знаешь об этом городе.

— Совсем немного. Или наоборот — слишком много. Об астраханцах еще при жизни царя Бориса Годунова говорили как о разбойничьем гнезде, о вечных бунтовщиках против Москвы и смутьянах. Государь Дмитрий Иванович называл даже одно имя — Илейка-Муромец, который выдавал себя за царского родственника и просил принять его на государеву службу.

Триста казаков с атаманом Федькой Бодыриным такое воровское и изменное дело затеяли: молву пустили, якобы царица Ирина, быв не праздна, родила сына Петра, а лихие люди подменили того сына (девочкой) Феодосиею, которая в малом времени и скончалася, а будто тот царевич Петр здравствует и у них, воров, терских казаков, пребывает.

И ведомо мне учинилося, что они, воры, двух казаков подговаривали: астраханца Митьку и муромца Илейку. А Митька сказал, что царевичем назваться не может: потому на Москве никогда не бывал, тамошних дел и царских обычаев не знает. А И лейка на то воровское дело согласился…

Из письма воеводы Головина в Москву. 1605

— И дело кончилось разговорами?

— В том-то и самое большое диво, что нет. У Илейки оказалась жизнь, богатая всяческими приключениями. Она очень занимала моего супруга, и он пересказывал мне ее обстоятельства. Илейка-Муромец плавал на волжских кораблях водоливом. Служил позже в каком-то приказе стрельцом. Воевал против горцев. Умудрился оказаться холопом у некоего боярина. А уж потом сбежал в Астрахань, где непонятным образом сдружился с терскими и донскими казаками. Государь Дмитрий Иванович говорил, что Илейка провел среди них то же самое время, какое ему довелось провести в Москве до моего приезда: зиму 1605–1606 года.

— Но почему все же он обратил на себя внимание государя?

— Дело в том, что за сметливость, редкую удаль, а главное, может быть, на редкость бойкую речь казаки поставили его во главе очень большого отряда своей вольницы и нарекли — да, да, святой отец! — нарекли государевым сыном.

— Народ наивен, но в конечном счете не слишком доверчив. Такой титул, если его можно назвать титулом, следовало заслужить.

— Святой отец, в него поверила не только астраханская голытьба. Его принимала как государя вся Астрахань, а снаряжение Для войска ему дал не кто-нибудь — сам воевода князь стольник Дворостинин!

— Тот, что и сейчас ждет твоего приезда, государыня?

— Он самый. Черный люд стекался к Илейке толпами.

— Он называл себя Илейкой?

— Нет, конечно; так называли его в Москве. Все знали его как царевича Петра Федоровича. Ему предоставили подворье местного архиепископа в астраханском Кремле. Но царевич Петр не задержался в Астрахани и заявил, что отправляется в поход, вверх по Волге, к своему дядюшке, как осмеливался он называть государя Дмитрия Ивановича.

Государь-дядюшка, ведать нам учинилось, что ты молитвами святых угодников на прародительском престоле сел и воров, что хотели тебя извести, казнил. Так ты и наперед делай, ворам-боярам потачку не давай, и меня лихие люди, Борька да Сенка Годунов с товарищами, хотели извести. Да Матерь Божия Владимирская от их умыслов меня, все равно как тебя же, сохранила. Бью челом, а теперь тебе, государь-батюшка, рад твоей государской милости верой и правдой служить.

Из письма Илейки-Муромца царю Дмитрию Ивановичу. 1605

— И как решил государь — принять ли или отвергнуть царевича?

— Не знаю, святой отец. Петр царевич не успел добраться до Москвы. Он узнал о гибели государя еще где-то на Волге. Позже рассказывали, что он повернул свое войско назад, а затем отправился на Дон, чтобы соединиться с Иваном Болотниковым.

— Значит, все-таки добрался до Москвы.

— Добрался. Говорят, показал чудеса храбрости, сражаясь против войска царя Василия Шуйского. Но, в конце концов, весь израненный был схвачен боярами.

— И казнен?

— После страшных мучений. Так говорили.

— Отец Николай сказал, что тебя не радует Астрахань, государыня. Не хотел бы тебя огорчать и выбрал бы другой путь, но этот более выгоден, для наших дальнейших планов. Одно могу обещать вашему царскому величеству, вас ждет там достойный прием. Весь город и округа готовятся к этой встрече.

— Ты хочешь сказать, Заруцкий, что твоя государыня оказалась под действием дурных предсказаний. Ты знаешь, пан, я не суеверна.

— Ты не суеверна, государыня, но тем не менее тебя что-то смущает.

— Между прочим судьба царевича Петра.

— Ты смеешься надо мной, государыня! Царевич Петр! Да знаешь ли ты, сколько их здесь, в астраханских степях, разных царевичей?

— Царевичей? Каких царевичей?

— Во всяком случае, они так себя величают. Хочешь, я развеселю тебя, моя государыня. Лешка, зови к государыне пана библиотекаря.

— Ты все еще настаиваешь, чтобы в моем штате находился библиотекарь. Вот если бы у нас установилась спокойная жизнь…

— Государыня, твоя жизнь так удивительна, полна таких событий, что задним числом ее никто не сможет восстановить. У каждой коронованной особы должен быть свой летописец, если их имеют даже польские магнаты.

— Отец такого не имел и смеялся над амбициями князя Острожского.

— Бог с твоим отцом, государыня. У тебя своя жизнь, и на твоей голове царский венец. Ты должна позаботиться не только о себе, но и о своем наследнике и преемнике престола царе Иоанне Дмитриевиче. А, вот и пан библиотекарь! Не будешь ли ты добр рассказать государыне о скольких царевичах в здешних краях тебе пришлось слышать? Ты ведь интересовался и их родственными связями?

— По вашему приказу, пресветлый боярин.

— Кто там занял место Петра царевича?

— Некто, называвший себя также сыном царя Федора Иоанновича по имени Ивашка Август. Ничего не скажу о его происхождении. Воевода уверяет, что происходит он из понизовой вольницы. Будто бы долго скрывался по разным ватагам. Объявился под царевичевым именем у терских казаков и уже от них добрался до Астрахани.

— Э, нет, так нё пойдет, пан библиотекарь. Ты сбился с толку.

— Ивашка Август заявил себя сыном государя Ивана Васильевича Грозного от Анны Колтовской. Воевода поинтересовался сведениями из монастыря, где была заточена эта царица, и узнал, что царь удалил ее именно из-за беременности и торопился с постригом, чтобы ребенок не имел к нему отношения.

— Разве ему не нужен был наследник, Заруцкий? И чем бы государю мог помешать несчастный младенец?

— Государыня, поверь, ни у кого не хватит сил разобраться в этой путанице супруг и наложниц Грозного. Кажется, царь увлекся в то время какой-то очень красивой женщиной, которую взял во дворец. Может быть, появление ребенка помешало бы его сладострастию.