Книга Перси Джексон и проклятие титана, страница 16 – Рик Риордан

Я открыл ближайшее окно, чтобы морозный воздух мог сотворить радугу в тумане. Потом выловил из горячей воды монету.

— О Ирида, богиня радуги! — воззвал я. — Прими мою жертву.

Я швырнул монету в туман, и она исчезла. Потом до меня дошло, что я не знаю, с кем связаться в первую очередь.

С мамой? Так поступил бы примерный сын, но она, должно быть, уже не волнуется обо мне так сильно. Привыкла, что время от времени я исчезаю на целый день, а то и на несколько недель.

С отцом? Слишком долго, почти два года, мы практически не общались. Да и вообще — можно ли отправить через Ириду сообщение богу? Я никогда не пробовал. Возможно, это выводит богов из себя, как визиты торговых агентов?

Я колебался. Затем все же принял решение.

— Покажи мне Тайсона, — попросил я. — В кузнице циклопов.

Туман стал мерцающим, и в нем появился образ моего единокровного брата. Тайсон стоял в огне, что вряд ли было бы возможно, не будь он циклопом. Он склонился над наковальней, молотом обрабатывая раскаленный докрасна клинок. Вокруг него летали искры и вилось пламя. За ним виднелось обрамленное мрамором окно, выходящее в темно-синюю воду — на дно океана.

— Тайсон! — завопил я.

Сначала он не услышал меня из-за грохота своего молота и рычания пламени.

— ТАЙСОН!

Он обернулся, и его единственный огромный глаз широко раскрылся. Лицо Тайсона озарила ухмылка, подсвеченная желтыми отблесками пламени.

— Перси! — Он бросил клинок и подбежал ко мне, пытаясь прижать меня к груди.

Картинка стала расплывчатой, и я инстинктивно попятился.

— Тайсон, это послание Ириды. Меня там на самом деле нет.

— Ох! — Тайсон снова появился в поле зрения, вид у него был смущенный. — Я знаю. Да.

— Ну как ты поживаешь? — спросил я. — Как работа?

Глаза его загорелись.

— Работа мне нравится! Смотри! — Он взял раскаленный клинок голыми руками. — Это я сделал!

— Здорово!

— И написал на нем свое имя. Прямо здесь.

— Потрясающе. Слушай, ты часто разговариваешь с папой?

— Не очень. — Улыбка сбежала с лица Тайсона. — Папа занят. Все беспокоится насчет войны.

— Что ты имеешь в виду?

Тайсон вздохнул. Он выставил в окно клинок, вода вокруг него мигом вскипела. Когда Тайсон втянул его обратно, металл уже остыл.

— Старые морские духи доставляют ему много хлопот. Эгеон. Океан. Ну, вся эта компания.

Я примерно представлял, о чем он говорит. Он имел в виду бессмертных, которые правили океанами встарь, во времена титанов, прежде чем верх одержали боги Олимпа. То, что они теперь возвращались, когда их повелитель титан Кронос и его союзники набирали силу, было совсем не к добру.

— Могу я что-нибудь сделать? — спросил я.

Тайсон печально покачал головой.

— Мы вооружаем наяд. К завтрашнему дню им понадобится еще тысяча мечей. — Он посмотрел на свой клинок и вздохнул. — Старые духи защищают плохой корабль.

— «Принцессу Андромеду»? — спросил я. — Корабль Луки?

— Да. Они затрудняют его поиски. Охраняют от штормов, которые насылает папа. Иначе он давно потопил бы его.

— Это было бы неплохо.

Тайсон вскинул голову, словно ему пришла в голову какая-то другая мысль.

— А где Аннабет?

— Она, ну… — Сердце у меня налилось тяжестью, как шар для боулинга. Тайсон считал, что Аннабет — самое замечательное, что есть на свете после арахисового масла (серьезно, он просто обожал арахисовое масло). У меня не хватило мужества сказать ему, что Аннабет пропала. Он так разревется, что того и гляди погасит огонь в кузнице. — В общем, ее сейчас здесь нет.

— Передай ей привет! — Он широко улыбнулся. — Привет Аннабет!

— Ладно. — Я проглотил застрявший в горле комок. — Передам.

— И выкинь из головы плохой корабль. Он уплывает.

— Что ты имеешь в виду?

— Далеко-далеко. К Панамскому каналу.

Я нахмурился. Зачем Лука все время направляет свое дьявольское судно туда? Последний раз, когда мы с ним виделись, он курсировал вдоль Восточного побережья, набирая полукровок и обучая войско своих монстров.

— Хорошо, — не совсем уверенно произнес я. — Это… наверное, это к лучшему.

Низкий голос из глубин кузницы проревел что-то непонятное. Тайсон вздрогнул.

— Пора опять браться за работу! Иначе босс выйдет из себя. Удачи тебе, брат!

— О'кей, передай па…

Но не успел я закончить, как мерцающая радужная картинка поблекла. Я снова остался один в своем домике, еще более одинокий, чем прежде.

* * *

В тот вечер за ужином я чувствовал себя ужасно несчастным.

Еда, как обычно, была превосходная. Казалось бы, что еще человеку нужно, кроме жареного мяса, пиццы и неистощимых кубков с газировкой? Факелы и жаровни поддерживали в открытом павильоне тепло, но по заведенному порядку все сидели рядом со своими соседями по домику, что означало — я был за столом Посейдона один. Талия тоже в одиночестве поглощала пищу за столом Зевса, но сесть вместе мы не могли. Таковы правила лагеря. В домиках Гефеста, Ареса и Гермеса на зиму оставалось всего по нескольку человек. Нико устроился вместе с братьями Стоулл, поскольку новых обитателей всегда подселяли в домик Гермеса, если их родитель был неизвестен. Похоже, братья Стоулл пытались убедить Нико, что покер куда интереснее «Мифов и магии». Я лишь надеялся, что у Нико нет с собой денег.

Единственный стол, за которым, казалось, царит веселье, был стол Артемиды. Охотницы пили, ели и смеялись, как одна большая счастливая семья. Зоя сидела во главе как старшая. Она не хохотала так же безудержно, как остальные, но время от времени улыбалась. Серебряный лейтенантский венчик поблескивал в темных прядях ее волос. Я подумал, что она выглядит гораздо симпатичнее, когда улыбается. Бьянка ди Анджело, казалось, чувствовала себя прекрасно. Она пыталась соревноваться в армрестлинге с той высокой девушкой, которая затеяла ссору с парнем из домика Ареса на баскетбольной площадке. Девушка каждый раз одерживала верх, но Бьянку это, похоже, не смущало.

По окончании трапезы Хирон совершил обычное приношение богам и официально приветствовал охотниц Артемиды. Рукоплесканиям, раздавшимся в ответ, явно не хватало энтузиазма. Затем он объявил «добровольный» захват флага завтра вечером, что было встречено с гораздо большим воодушевлением.

После чего, несмотря на ранний час, мы все разошлись по своим домикам: зимой свет гасили раньше. Я настолько вымотался, что, слава богам, уснул легко и быстро. Плохо лишь то, что мне приснился кошмар, который, даже по моим меркам, был чудовищным.