Книга Три часа между рейсами, страница 67 – Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Он повернулся к Датчу Уэггонеру, который еще до того встал со своего места.

— Не надо, Карл… — попросил он.

— Ты сам меня к этому вынудил, — произнес Левинь. — Мне случалось доверять работу пьяницам — до известной степени, но будь я проклят, если еще раз доверю ее наркоману!

Он взглянул на Хэрмона Шейвера:

— Датча хватало ровно на неделю качественной работы в каждой из четырех последних картин. Сейчас он снова в норме, но, когда наступает горячая пора на съемках, его рука сама тянется к чудесному белому порошку. Погоди, Датч! Не говори ничего, о чем тебе потом придется пожалеть. Мы пока что не сбрасываем тебя со счетов, но к работе допустим лишь после врачебного подтверждения, что ты уже год как в завязке.

И снова к Хэрмону:

— Вот он — ваш режиссер. Что касается вашего исполнительного продюсера Джеффа Манфреда, то он получил свою должность на студии лишь по одной причине: он приходится кузеном жене Берера. Ничего не имею против него лично, однако он безнадежно устарел вместе с немым кино, точно так же… точно так же… — взгляд его отыскал трясущегося беднягу, — точно так же как Пэт Хобби.

— К чему это ты клонишь? — взвился Джефф.

— Ты пошел на поводу у Хобби, не так ли? Этим уже все сказано. — Он повернулся к Шейверу. — Джефф просто плакса, прожектер и мечтатель. Мистер Шейвер, вы оптом приобрели негодный для работы материал.

— Но, кроме того, я приобрел хороший сюжет, — не сдавался Шейвер.

— Да, тут вы правы. И он пойдет в производство.

— А разве этого мало? — спросил Шейвер. — Откуда мне было знать про мистера Уэггонера и мисс Стархейм, если вы вечно все от меня скрываете? Однако хороший сюжет у меня есть.

— Да, — рассеянно промолвил Левинь и встал из кресла. — Да, сюжет хороший… Зайдем ко мне в офис, Пэт.

Он уже был у двери. Пэт жалобно оглянулся на мистера Шейвера, словно прося его о заступничестве, а затем на ватных ногах поплелся за Левинем.

Они в молчании проследовали по коридору до кабинета босса.

— Садись, Пэт.

Пэт сел.

— А у этого Эрика есть талант, верно? — спросил Левинь. — Он может далеко пойти. Как ты умудрился его откопать?

Пэт не чувствовал рук и ног, будто их уже туго перетянули ремнями электрического стула.

— Ну, вот так… откопал. То есть… он как бы сам откопался.

— Мы назначим ему жалованье, — сказал Левинь. — Давно пора придумать, как продвигать талантливую молодежь.

Загудел вызов интеркома, он нажал кнопку, о чем-то переговорил и снова поднял взгляд на Пэта:

— И как ты только мог связаться с этим Шейвером, чтоб ему было пусто?! Вот уж чего не ожидал от ветерана вроде тебя, Пэт.

— Я просто подумал…

— Почему бы ему на убраться к себе на восток? — продолжил с отвращением Левинь. — Засел тут и ворошит муравейник, а всякие болваны вроде вас играют ему на руку!

Тут Пэт очнулся, словно пес, услышавший знакомый зов.

— Но в конце концов я раздобыл сюжет, не так ли? — сказал он с ноткой самодовольства и тут же подкинул вопрос: — А как ты вообще об этом узнал?

— Приехал в больницу проведать Эстеллу и застал ее с этим парнишкой за работой.

— Вот оно что… — сказал Пэт.

— Парня я узнал в лицо, он здесь уже примелькался… А теперь, Пэт, скажи мне одну вещь: Джефф Манфред был в курсе, что это краденый сюжет, или ты дурачил и его тоже?

— Боже правый… — простонал Пэт. — Почему я должен на это отвечать?

Левинь резко подался вперед.

— Пэт, ты сейчас сидишь над потайным люком, — произнес он, свирепо сверкая глазами. — Разве ты не заметил вырез по узору ковра вокруг твоего стула? Мне достаточно нажать эту кнопку, чтобы ты провалился в самую преисподнюю! Ты будешь говорить?!

Пэт вскочил со стула, в панике глядя на ковер у себя под ногами.

— Буду, буду! — закричал он.

Он сразу поверил Левиню — он почему-то всегда верил в такие вещи.

— Вот и ладно, — сказал Левинь, откидываясь на спинку кресла. — Плесни себе виски — бутылка там, в баре. Выкладывай все начистоту, и тогда я, может, еще месяц подержу тебя на окладе. С тобой, по крайней мере, не соскучишься.

Пэт Хобби — Сценарист и Человек — свои славнейшие деяния на поприще киноискусства совершал в ту эпоху, когда, по выражению Ирвина Кобба, [144] «символом успеха могла быть берцовая кость святого Себастьяна, вделанная в рычаг переключения скоростей». Еще одним символом успеха считался тогда свой собственный плавательный бассейн, и Пэт имел таковой, правда поплавать в нем удавалось лишь в первые часы после еженедельной процедуры заполнения, а потом вода упрямо убегала в грунт через бесчисленные трещины в бетонном дне.

— Но ведь бассейн-то был! — твердил он себе однажды вечером по прошествии десяти лет.

Ныне Пэт с благодарностью хватал любую подачку в виде работы за две с половиной сотни в неделю, но даже долгие годы лишений и невзгод не стерли из его памяти прекрасные видения прошлого.

Сейчас он трудился над рядовой короткометражкой, освещавшей весьма неоднозначную карьеру генерала Фицхью Ли, [145] который сначала сражался против США за Конфедерацию, а потом — за США против Испании. При этом сюжет следовало сбалансировать так, чтобы это не обидело ни Север, ни Юг. На предварительном совещании Пэт выступил с инициативой.

— Я вот что подумал, — сказал он Джеку Бернерсу, — учитывая нынешнюю ситуацию, неплохо бы внести в картину еврейский колорит.

— Что ты имеешь в виду? — озадачился Бернерс.

— Ну, я подумал: сейчас много всяких разговоров о евреях и было бы неплохо показать, что они тоже в этом участвовали.

— В чем участвовали?

— В Гражданской войне. — Пэт напрягся, стараясь припомнить все немногое, что знал из истории. — Они ведь участвовали, да?