Онлайн книга «Три часа между рейсами»
|
— Но вечером мы с тобой где-нибудь поужинаем? Закажем оркестрантам «Я одинок». Она помедлила, внимательно на него глядя. — Да, я давно уже одинока. И кое-чего добилась в жизни, хотя ты этого не заметил… Скажи, а кто такой этот Берлин? Он вроде бы начинал тапером в дешевых ресторанчиках. У моего брата было придорожное кафе, и он предлагал мне открыть свое, давал деньги. Но не лежала у меня к этому душа. Так что там с Берлином? Я слышала, он женился на богатой наследнице. — Да, они недавно поженились… Тут она, спохватившись, прервала разговор. — Извини, мне до начала операции еще нужно уволить одного интерна. — Я сам был интерном когда-то. Могу понять. …Тем вечером они все же выбрались в ресторан. Она теперь зарабатывала три тысячи в год, а он все так же принадлежал своей семье — старой консервативной семье из Вермонта. — Вернемся к Ирвингу Берлину. Он счастлив с этой девицей Маккей? Что-то песни у него невеселые… — Думаю, он в порядке. А вот ты — счастлива ли ты? — Это мы уже давно обсудили. Что я значу вообще? Да, сейчас я имею кое-какое значение, но, когда я была всего лишь девчонкой из пригорода, твоя семья решила… Не ты, — быстро добавила она, заметив тревогу в его глазах. — Я знаю, это было не твое решение. — В ту пору я знал о тебе еще кое-что. Я знал три вещи: что ты родом из Йонкерса, [19] что ты частенько перевираешь слова… — И что я хотела выйти за тебя замуж. Забудем это. Твой приятель мистер Берлин говорит куда лучше нас. Давай послушаем его. — Я его слушаю. — То есть я хотела сказать: послухаем. Не пройдет и года, как… — Почему ты назвала его моим приятелем? Я этого мистера Берлина и в глаза не видел. — Я подумала: может быть, ты встречался с ним в Вене, пока жил там? — Не видел я его ни там, ни где-либо еще. — Он точно женился на той девушке? — Почему ты плачешь? — Я не плачу. Я только сказала, что он женился на той девушке, — он ведь на ней женился? Почему бы мне об этом не спросить? Если уж на то пошло… когда… — Ты все же плачешь, — сказал он. — Нет. Честное слово, нет. Это все из-за работы, очень устают глаза. Давай потанцуем. Над голо — вой… — исполнял оркестр. Синее небо над голо — вой… Танцуя в его объятиях, она вдруг вскинула голову: — Значит, по-твоему, они счастливы? — Кто? — Ирвинг Берлин и девчонка Маккей. — Откуда мне знать, счастливы они или нет? Я же сказал, что не знаю их и никогда их не видел. Мгновение спустя она прошептала: — Мы все их знали. III
Этот рассказ — о музыке. Иногда люди ведут мелодию, а иногда она ведет людей. Как бы то ни было: — Значит, не суждено, — произнес он с ноткой обреченности. Дым застит глаза… [20] — меж тем говорила музыка. — Почему? — Потому что мы уже слишком старые. Да ты и сама не захочешь — теперь, когда тебе дали эту работу в Дюкском центре. [21] — Я туда еще не перебралась. — Но работу-то дали. И будут платить четыре тысячи в год. — Ты получаешь вдвое больше. — То есть ты все еще согласна? Когда твое сердце пылает… — продолжал оркестр. — Нет. Думаю, ты прав. Уже слишком поздно. — Слишком поздно для чего? — Просто «слишком поздно», как ты сам сказал. — Я не это имел в виду. — И все равно ты был прав… Тише. Взгляду услада, Сердцу отрада… [22] — Эта песня — как раз о тебе, — сказал он с чувством. — Что? Это я-то взгляду услада и так далее? Тебе следовало сказать это мне пятнадцать лет назад. А сейчас у меня под началом целая клиника… Я по-прежнему женщина, — добавила она после паузы, — но уже не та женщина, которую ты знал когда-то. Теперь я совсем другая. Взгляду услада… — гнул свое оркестр. — Да, я могла услаждать взгляды, когда была никем и даже не умела правильно выражаться… — Я никогда не думал… — Только не начинай снова. Лучше послушаем, что они играют. — Песня так и называется: «Взгляду услада». — А кто автор? — Его зовут Джером Керн. — А с ним ты встречался, когда в последний раз ездил в Европу? Он твой приятель? — Никогда его не видел. С чего ты взяла, будто я должен знать всю эту звездную братию? Я всего-навсего врач. Я не музыкант. Она помолчала, размышляя: откуда в ней эта горечь? — Должно быть, все потому, что я за эти годы не встречала никаких знаменитостей, — сказала она наконец. — Впрочем, однажды я видела самого доктора Келли, [23] но только издалека. Я стала такой, какая есть, просто потому, что хорошо делаю свое дело. — А я стал таким, потому что… — Для меня ты всегда будешь лучше всех. Как, ты сказал, звали этого автора? — Керн. И я не говорил «звали». Я сказал «зовут». — Ты всегда любил меня поправлять. А теперь мы оба располнели — средний возраст, ничего не попишешь. Не так уж много радостей выпало на нашу долю. — В том не моя вина. — В этом нет ничьей вины вообще. Просто так уж вышло. Давай потанцуем. Красивая мелодия. Как, ты сказал, звали того автора? |