Онлайн книга «Лира Орфея»
|
— Пять минут, леди и джентльмены. Увертюра и начало представления через пять минут. — Тихий, но отчетливый голос Гвен раздался из громкоговорителя на стене. — Пожалуйста, пройди на свое место, — сказала доктор. — Мне нечего делать до конца увертюры. — Зато мне есть что делать. И я хочу побыть одна. Даркур стоял в фойе. После объявления о том, что представление начнется через пять минут (Даркур его не слышал, но знал, что оно было), явились необычные зрители — группой, тут же рассыпавшейся на пары и тройки. Они не то чтобы резали глаз, но были чересчур парадно одеты. Конечно, многие зрители надели сегодня смокинги и фраки, но особо торжественные одеяния новоприбывших напоминали о давно ушедших эпохах. Дамы были в платьях из роскошных материй, впрочем несколько пострадавших от времени и носки. Одну даму украшало перо в волосах, другую — металлическая диадема, усаженная впечатляющими, но не очень убедительными драгоценными камнями. Это была клака Ерко, среди которой возвышался сам Ерко, — его манишка и галстук пожелтели от времени, хвосты фрака свисали до икр. Рядом с ним красовалась мамуся в поддельных драгоценностях и лайковых перчатках, некогда белых, длиной выше локтя. Члены группы держались и двигались с величавостью, какую редко увидишь на североамериканском континенте и никогда — в Стратфорде. Ерко скользнул по Даркуру равнодушным, неузнавающим взглядом. «Ну что ж, поехали. Помоги нам Господь», — подумал Даркур и пошел на свое место в зале. АРТУР БРИТАНСКИЙ ОПЕРА В ТРЕХ АКТАХ, по плану и наброскам Э. Т. А. ГОФМАНА, завершенная на основе его заметок Хюльдой Шнакенбург под руководством доктора Гуниллы Даль-Сут ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Артур, король Британии — Ганс Хольцкнехт Мордред, племянник короля — Гаэтано Панизи Сэр Ланселот — Джайлз Шиппен Мерлин Оливер — Твентимэн Сэр Кей, сенешаль — Джордж Садлоу Сэр Гавейн — Жан Моран Сэр Бедивир — Юрий Вольмер Сэр Гарет Прекраснорукий — Уилсон Тинни Сэр Лукас, дворецкий — Марк Хорребоу Сэр Ульфиус, распорядитель двора — Чарльз Блэнд Сэр Динадан — Марк Люппино Сэр Дагонет, шут — Натком Прибах Сэр Пеллинор — Альберт Гринло Сэр Паломид — Винсент Лемойн Королева Гвиневра — Дональда Рош Моргана Ле Фэй, сестра короля — Клара Интрепиди Леди Элейна — Марта Ульман Леди Клариссана — Вирджиния Пул Придворные дамы: Ада Боскауэн, Лючия Поцци, Маргарет Кэлнан, Люси-Эллен Озье, Апполин Грейвз, Этейн О’Хара, Эстер Мосс, Мириам Дауни, Хозанна Маркс, Карен Эдей, Минни Сейнсбери Глашатаи: Джеймс Митчелл, Улик Карман Свита: Бесси Лаут, Джейн Холланд, Примроз Мейбон, Нобль Гранди, Эллис Кронин, Иден Уигглсворт Костюмы и декорации — Далси Рингголд, исполнение — мастерские Стратфордского фестиваля Художник сцены — Уилли Грив Главный машинист сцены — Дикки Плонт Осветитель — Уолдо Харрис Сценариус — Гвенллиан Ларкин Концертмейстер — Отто Клафски Répétiteur и игра на клавикордах — Уоткин Бурк Режиссер-постановщик — Герант Пауэлл Дирижер — Гунилла Даль-Сут Либретто — Симон Даркур при содействии Пенелопы Рейвен и Клемента Холлиера. Пиарщики блестяще справились со своим делом. Зал был заполнен на приличном уровне, и явно не за счет раздачи контрамарок по общежитиям медсестер и домам престарелых, как иногда приходится делать. Место Даркура оказалось рядом с Клементом Холлиером. Даркуру пришло в голову, что он первый раз видит сего ученого мужа в смокинге. От Холлиера резко пахло каким-то пряным одеколоном или водой после бритья. «Придется весь вечер этим дышать», — подумал Даркур, но тут же отвлекся, ибо свет потускнел и в оркестровую яму прошествовала доктор Даль-Сут. Она пожала руку концертмейстеру и элегантно поклонилась залу. Зал отреагировал живо. Зрители никогда не видели ничего похожего на Гуниллу — ее мужеподобную красоту, роскошный зеленый сюртук, пышный белый шейный платок. Вечер явно обещал быть интересным. Можно считать, что представление уже началось. Гунилла взмахнула палочкой, и раздались первые тяжелые аккорды темы Калибурна. Они уступили твердой, но печальной теме рыцарства, которая развивалась минуты три, пока не дошла до точки, обозначенной в партитуре буквой «D». На этом месте роскошные красные занавеси поехали вверх и назад, открывая короля Артура и Мерлина, стоящих на берегу Волшебного озера. Тут зрителей ждал сюрприз, к которому они были совершенно не подготовлены. Герант, Уолдо Харрис и Далси Рингголд потрудились на славу, воспроизводя сценические декорации, какими они были в начале девятнадцатого века, то есть во времена Гофмана. От самых огней рампы — ибо на рампе были огни — сцена плавно поднималась на протяжении всех сорока футов сценического пространства. По сторонам стояли шесть пар кулис, изображающих британский лес по весне, каким его мог написать, например, Фюзели; [129] в самой глубине сцены, перед роскошным нарисованным задником, бесшумно крутились ролики, наделавшие беды всего несколько дней назад; они создавали эффект тихо колышущихся волн. Сцена была решена в перспективе, на манер девятнадцатого века: не столько в расчете убедить кого-нибудь, что она изображает реальный мир, сколько с желанием, чтобы вышло красиво и хорошо дополняло действие. «Это объективный коррелят к музыке», — подумал Эл Кран и принялся царапать в блокноте. Он сам был не очень уверен, что значит «объективный коррелят», но предполагал, что это значит что-то такое, что помогает понять что-то другое. Такое объяснение его вполне удовлетворяло. Зрители, которые никогда не видели ничего подобного, разразились громкими аплодисментами. Канадцы обожают аплодировать декорациям. Но Гунилла, незнакомая с этим национальным обычаем, обернула к зрителям лик горгоны. Она угрожающе зашипела и замахала рукой, чтобы они перестали. Ей неожиданно помогли: там и сям в зале раздалось шиканье, не сердитое, но звучащее мягким упреком. В бой вступила клака Ерко. Отныне и до конца представления она управляла аплодисментами — со знанием дела и со вкусом. Хлопки затихли, и послышался голос Оливера Твентимэна, высокий и чистый, как серебряный рожок. Он произнес заклинание, пробуждающее силы Калибурна, — они должны были очистить и возвысить жизнь королевского двора, придав новое значение рыцарству. Даркур выдохнул. Опасный поворот пройден удачно. Даркур отдался музыке. Через несколько минут занавес опустился, и увертюра — подлинно гофмановская увертюра, с участием певцов — завершилась. |