Онлайн книга «Желанная»
|
Раздался выстрел, и он почувствовал, как в него вошла пуля. Питер почувствовал боль и нереальность всего происходящего. – Господи, она меня пристрелила... Еще один выстрел. Лидия упала к ногам Питера. Кровь сочилась у нее из раны на спине. Она была мертва. – Ты в порядке? – спросил Флинт. Темнота понемногу рассеивалась. – Она попала мне в плечо. – Идти можешь? – Думаю, да. – Тогда беги назад, черт побери. Я должен вызволить свою жену. Услышав выстрел, Клей побежал запирать дверь. – Дьявол... Флинт! Дейн попробовала пошевельнуться, но Клей оттолкнул ее к стене. – Видит Бог, ты не так тупа, Дейн. – Ты ничего не сделал. – Моя дорогая, я сознался в убийстве, как и моя мать. И я не сомневаюсь, что Флинт слышал каждое слово. Вопрос состоит в том, что он будет делать, и я не хочу рисковать. Мой братец более суровый судья, чем любой из тех, что заседают в палате лордов. Ты что думаешь, мама? – Нам надо найти драгоценности, – горячечным шепотом повторяла она. – Я знаю, что они здесь. – Где? – прорычал Клей. – Мы не можем продолжать поиски, Флинт вот-вот взломает дверь. – Я без них не уйду... – Не шевелитесь! Оливия, Клей! Я пришел за Дейн. – Нет! – Оливия схватила стол за ножку и с невесть откуда взявшейся силой швырнула его в сторону двери. – Мама... – Я должна найти свои драгоценности, Флинт, и я убью любого, кто посмеет мне помешать. Слышишь меня? – Пусть Дейн выйдет, мама, и ищи себе до конца дней. – Нет! Я устала от того, что вы, Ратледжи, все у меня отбираете. А теперь у меня есть кое-что, что вам нужно, так что вам придется подождать, как я ждала все эти годы, сын... как я ждала, когда твой отец прекратит спать с рабынями, как я ждала твоего возвращения, как я ждала, пока Лидия прекратит относиться к Питеру как глупый ребенок, как я ждала, пока Клей возьмется за ум и примет на себя хоть какую-то ответственность за происходящее... О, я ждала довольно и сейчас хочу получить то, что считаю своим. Так что теперь, Флинт, прояви и ты терпение. Клей приподнял доску пола возле полки и посмотрел там. Но там ничего не было. Оливия сходила с ума прямо у Дейн на глазах. Дейн чувствовала, что все тело затекло от неподвижности, но стоило ей шевельнуться, как Оливия замахивалась на нее ножкой стола. – Клей, приподнимай доски одну за другой. Он взламывал пол, и отчаяние удесятеряло его силы. Под полом было грязное месиво. – Там ничего нет, мама, ничего... – Эта маленькая воровка, эта сука, она держала их здесь! Я знаю! Оливия стала пинать все ногами и в своем возбуждении не сразу услышала то, что услышала Дейн. – Ну что же, мама, твое время кончилось, – громко сказал Флинт из-за двери, – я захожу. – Не смей! – Довольно. – Он ударил дверь прикладом ружья. – Не смей! Я тебя предупреждаю... Удар, еще удар. – Не делай этого, Флинт! Уходи! Еще удар. Дейн уже могла видеть его, освещенного поднимающимся солнцем. Еще удар, и дверь распахнулась; в тот же миг Оливия схватила керосиновую лампу и запустила в стену. – Проклятие... Стена занялась огнем, словно была сделана из бумаги. Огонь встал сплошной стеной. Пожар взревел, грозно, неотвратимо. Оливия выбежала на улицу. – Мама! – закричал Клей и бросился следом. – Дейн! – Флинт не мог ее разглядеть. Он ничего не видел. – Я здесь, на полу. Она искала ту металлическую банку, в которой что-то звякнуло, когда Оливия пнула ее ногой. Он упал на пол рядом с ней. – Ты что, с ума сошла? Не поднимайся, держись за мою руку. Мы сейчас выползем отсюда. Через минуту крыша обвалится. Она схватила его за руку, за большую, сильную, твердую руку, и они медленно поползли из горящей хижины. Они оказались снаружи как раз в тот момент, когда Оливия с воплем «Мои драгоценности!» нырнула внутрь. – Боже, – простонала Дейн, поднимаясь на ноги с помощью Флинта. Рабы уже выстроились в цепочку, передавая друг другу ведра с водой, которую черпали из реки. – Мама! – Клей бросился следом. – Я должен... Я не могу позволить ей... – На четвереньках он влез в горящий дом. – Мама! И тогда все разом закричали от ужаса, ибо балки, удерживающие крышу, прогорели и пылающая крыша провалилась в хижину. Флинт был в смятении. Он чувствовал себя одновременно судьей и палачом. Он мог оттащить Клея, мог оставить Лидию в живых. Как может жить человек с сознанием зла, которое, как гнойная рана, терзало его семью? Когда-то он просто решил сбежать от всего этого. Теперь ему придется жить с этим до конца дней. От хижины остались одни головешки. О Лидии позаботился Агус. Он отнес тело в дом, где его должны были подготовить к похоронам. Рабы продолжали заливать огнем угли – все, что осталось от хижины Мелайн. Дейн держалась возле Флинта. Лицо, платье, волосы – все было в копоти. Она крутила в руках покореженную банку, на которой было нацарапано слово «сахар». – Ты своей жизнью рисковала ради этой банки. Что это? – Я не знаю, – сказала она, продолжая крутить банку в руках. – Возможно, ответ на тот вопрос, что давно меня мучает. – Мы возвращаемся в дом, – сказал Флинт. – Здесь уже ничего не поделаешь. Рана Питера была перевязана. Он сидел в холле. Найрин с угрюмым видом была рядом. Флинт выглядел измученным, уставшим до изнеможения. – Мне жаль, – начал было Питер. – Жалеть не о чем, – махнул рукой Флинт. – Мама никогда не принимала Лидию всерьез. Какой еще мог быть у всего этого конец, если не печальный? – Но Гарри... Флинт посмотрел на Дейн. – Лидия убила Гарри, так как считала, что он может чинить препятствия их с Питером браку. Мама не сочла нужным написать ей, на ком именно я женился. Мама... я с трудом в это верю. – И не надо забывать Найрин, – стоически сказал Питер, отдавая ее прямо волкам на съедение. – Как мы можем забыть, – согласился Флинт и, бросив взгляд в сторону Дейн, спросил: – Как насчет Найрин? – Найрин строила планы по захвату той половины Монтелета, что принадлежит Дейн. Она сочла, что несчастный случай может весьма этому способствовать. Она и понятия не имела, что Оливия собиралась спалить хижину, она сама ради этого туда явилась, как мне удалось выяснить, когда я за ней проследил. Будь проклята ее душа... |