Онлайн книга «Отягощенные злом. Огонь с небес»
|
– О божественной сущности власти. Ее надо восстановить – во что бы то ни стало. И пока не стало поздно. Я встал. – Прощай. Российская Империя, Верный. в/ч 90112. октябрь 2017 года Сегодня все было не так, как обычно. Далеко не все – так, как обычно. Даже – очень необычно. Настолько необычно, что никто даже не мог представить себе такого. Прежде всего – в центре были посторонние. Двое. Один – на вид лет пятьдесят, явно аристократ, потомственный дворянин – человек, родившийся в столице Империи, сразу, с одного взгляда отличает потомственного дворянина от жалованного, личного. Второй – младше его, хромающий, опирающийся на палку, тоже из военных – но не дворянин. Простоватый, даже слишком… из казаков, наверное. Оба были в штатском. Второе, что сегодня было необычного, – это то, что впервые задание касалось средней полосы России. И не просто задание – а задание по протоколу Эпсилон. Никаких следов, ничего. Только смерть, приходящая с неба. Где-то на Волге. Санаторий, принадлежащий военному министерству. Тот же день… – Опаздываете, граф… Граф Апраксин, новый товарищ военного министра, шутливо поклонился. – Дела, дела… Столько нового – приходится в курс входить… Это вам, отставникам, хорошо – сидите тут, под настоечку… Черная Гвардия существовала. Она не могла не существовать. Черная Гвардия проникла в государственные структуры настолько глубоко, что никто не мог сказать, где кончается тайная организация и где начинается само государство. На некоторые посты – просто невозможно было попасть, не дав клятву на крови. Вот и граф Николай Апраксин, новый товарищ военного министра, принес клятву. Он заменит в организации Иванова. Как и многие, прошедшие через Персию, через Афганистан, через Восток, почти все. Кто-то заменит Петрова, кто-то – Сидорова. Кто не был – тот будет, кто был – не забудет. Это не про тюрьму. Верней, не только про тюрьму. – Чья работа? Рабочие, подняв на специальных козлах огромного медведя, сноровисто, в несколько ножей-шкуродеров снимали шкуру. – Господин фельдмаршал постарался. Фельдмаршал Раевский, тяжело, шумно дышащий, сильно постаревший за последнее время, но все еще крепкий, кивнул головой. – Крепкий попался… – проскрипел он, – три раза стреляли… – На кровях еще не пили? – Какое там… – Наливайте. – А штрафную, граф? – Оставьте… только с самолета, развезет. Еще двое, обслуживающих стол, сноровисто разбулькали в рюмки кристальную как слеза «Шустовскую». – Хох! Хох! Хох! [60] – Нет… все-таки хорошим мужиком был Панкратов…. м-м-м… верным. На посту, считай, погиб. – Своими бы руками этого гада… – Настанет время, доберемся и до него. До всех доберемся… – На кого он все-таки работает? Фельдмаршал уставился на собеседника, разжевывая свежеподжаренный кусочек вырезки. – Ты что, дурак? Он же с Ксюшкой… амуры там у него. Я помню, еще батюшка… свет-Александр Александрович, царствие ему небесное… этого хлыща от двора удалял… – Удалил… – А что? И удалил! Позор-то какой – великая княжна не замужем, и в положении… – Ну, род Воронцовых знатный… – И похоронят с оркестром. Фельдмаршал уставился на собеседника светлыми, выцветшими глазами. – Ты это. Не вздумай. Без меня – ни шагу! – А что? – А то! Мал еще решать, понял! Уже устроили дел – не разгребешь. Ксения свет-Александровна гневаться изволили, если бы не я – все бы на Лисьем носу уже в петле болтались! Паразиты! Собеседники склонили головы. – Ваша правда, Константин Павлович. Извините… – Есть захват, захват неустойчивый. – Целься по костру, – тихо подсказал я сидевшей за пультом крашеной в радикально черный цвет девице. Если бы не этот ее чудовищный мейк-ап, ее однозначно можно было бы назвать очень привлекательной… – По костру? – Переключи в терморежим. Отметка получится идеальной. Изображение на экране сменилось – теперь оно было в серых тонах, тепло выделялось ослепительно-белым. В центре экрана метались, полыхали языки пламени. – Поставь на воздушный разрыв. Всех и захватит… – Есть. Путь же беззаконных – как тьма, они не знают, обо что споткнутся. Вот и спотыкайтесь, сукины дети! – Слыхал я, господа, что князь Воронцов с североамериканцами в близких отношениях. И причем – с давних времен. – А не с южноамериканцами? – А черт их теперь разберет… – Не знаю, не знаю, господа. Мое мнение – он бы один не справился тогда. Североамериканцы ему и помогли. – Им бы самим кто помог. – Он и поможет. Опасные дела, господа, опасные… – Вот когда он завязнет как следует, – тут-то и надо действовать. И на сей раз – уже ни с кем не цацкаться. На нем самом – обвинение в измене висит! – Помиловали… – Позвольте, господа… – А то и в самом деле на Лисьем носу болтаться будем. – Идет! Из домика, где была теплая ретирада, появился сухой, костистый старик – фельдмаршал Раевский, родственник Государя. И опасные, противоправительственные разговоры моментально стихли. – Умышляете, сукины дети? – весело спросил фельдмаршал. – Как можно-с… – Приказ? – Уничтожение, ущерб максимальный. – Поняла, сделаем. Девица пощелкала клавишами. На экране в левом верхнем углу загорелся значок, отражающий выбранное оружие – управляемая авиабомба с теленаведением… – Система стабильна, аппарат в боевом, получена цель, есть зона, есть готовность, есть разрешение, время над целью двадцать одна секунда. Люк открыт… сброс! Авиационная бомба весом в двести пятьдесят килограммов сорвалась с держателя, уходя к земле… Российская Империя, Верный. Дорога к курорту Медео, октябрь 2017 года – Я не пью, майор. С моими контузиями теперь это прескверно выходит. Араб горько усмехнулся. – Вообще-то, я тоже. За тех, кто там остался. |