Книга Семеро против Ривза, страница 73 – Ричард Олдингтон

— Я не понимаю.

— Сейчас поймете, — сказал мистер Ривз.

Он взял листок почтовой бумаги, лежавший на столе, и начертал на нем собственным вечным пером:

«Я, нижеподписавшийся, согласен за вознаграждение в… тысяч франков, получение коих этим документом подтверждаю, освободить мисс Марсель Ривз от данного ею обещания выйти за меня замуж и обязуюсь в дальнейшем не делать никаких попыток к встрече с ней».

Мистер Ривз молча протянул вышеозначенную бумагу своему предполагаемому зятю. Мосье Гомбо был непритворно растерян. Нахватавшись английских слов на слух, он немножко понимал по-английски, но читать на этом языке не умел.

— Что это значит? — спросил он.

— Это значит, — деловито и почти весело сказал мистер Ривз, — что в обмен на ту сумму, на какой мы с вами сойдемся и какую я немедленно вам вручу, вы обязуетесь не жениться на моей дочери и никогда больше с нею не встречаться.

— Я не могу, — гордо заявил мосье Гомбо. — Я люблю ее.

— Не сомневаюсь, — сухо ответил мистер Ривз. — Но вам следует установить, в какую именно сумму оцениваете вы эту любовь? Пять тысяч франков, скажем?

Мосье Гомбо, казалось, был ошеломлен и ничего не ответил. Мистер Ривз подчеркнуто неторопливо достал свой туго набитый бумажник и, держа его под столом, чтобы мистер Гомбо не мог разглядеть, сколько в нем денег, отсчитал пять тысячефранковых бумажек и положил их на стол. Крепко придавив деньги рукой, мистер Ривз вопросительно взглянул на мосье Гомбо; тот проглотил слюну, облизнул губы и тихо произнес:

— Этого мало.

Мистер Ривз нарочито медленно достал еще одну тысячефранковую бумажку, спрятал бумажник в карман и снова поглядел на мосье Гомбо.

— Этого мало, — еще тише прошептал тот, приковавшись жадным взором к деньгам.

— Этого даже слишком много, черт побери! — сердито сказал мистер Ривз, хлопнув ладонью по столу. — Разве вы не понимаете, мистер Гомби, что вас можно арестовать, за то что вы соблазнили несовершеннолетнюю девочку? Выбирайте: либо проставьте вот здесь прописью «шесть» и подпишите этот документ, либо… пеняйте на себя.

— Мало, — чуть слышно пролепетал мосье Гомбо.

Мистер Ривз взял со стола ручку, окунул перо в чернильницу и протянул его мосье Гомбо; все было проделано молча, но красноречиво. Мосье Гомбо поглядел на мистера Ривза, потом на деньги, потом на расписку.

— Allons-y! — воскликнул он так внезапно, что мистер Ривз вздрогнул. Мосье Гомбо написал «шесть» и подписался «Огюстен Гомбо» с весьма изысканной завитушкой на конце.

Мистер Ривз молча одной рукой пододвинул к нему деньги и протянул другую руку за распиской. Они одновременно схватили каждый свою добычу. Мистер Ривз продолжал держать расписку в руке; мосье Гомбо с довольной улыбкой спрятал деньги в свой тощий бумажник. Затем оба встали.

— А теперь, мистер Гомби, — внушительно сказал мистер Ривз, — вы сейчас пойдете немножко прогуляться и возвратитесь примерно после второго завтрака. Счет в гостинице по сегодняшний день включительно будет мною оплачен. Если вы возвратитесь раньше указанного срока или сделаете попытку увидеться с моей дочерью, я немедленно отправлюсь в британское консульство и попрошу их снестись с французской полицией… Благодарю вас, мистер Гомби, всего хорошего!

Мистер Ривз вытер вспотевший лоб. Дьявольская жарища, просто сил никаких нет!

«Хорошо бы сейчас пропустить стаканчик виски с содовой», — подумал мистер Ривз, однако решил, что в таком паршивом отелишке этого, конечно, не получишь. Он направился к машине и попросил шофера объяснить им там, в отеле, что он желает, чтобы его проводили в комнату дочери…

Марсель, сидя на постели, делала маникюр, когда в комнату вошел мистер Ривз.

— Папочка!

— Конечно, папочка! — весело сказал мистер Ривз, поплотнее притворяя за собой дверь.

— Как ты нас разыскал?

— Какая-то маленькая птичка нащебетала мне в ухо, — сказал мистер Ривз. — А может быть, это был Дед-Мороз. Но, так или иначе, я здесь.

— Ты видел Огюстена? Где он? — с некоторым беспокойством спросила Марсель.

— Мистер Гомби? Он отправился как следует прогуляться, утеночек.

— А ты… Зачем ты приехал?

— Чтобы пригласить тебя позавтракать со мной в «Негреско». Это, кажется, очень шикарный ресторан. А затем заберу тебя в Монте-Карло, навестить маму и Бейзила.

— С Огюстеном?

— Нет, — как можно мягче произнес мистер Ривз, — нет, без Огюстена, малышка.

— Без него я не поеду, — наотрез отказалась Марсель.

— Почему не поедешь?

— Потому что мы любим друг друга, — заявила Марсель, театрально заломив руки, — и ничто нас не разлучит.

— Ты так сильно его любишь? — недоверчиво спросил мистер Ривз.

— Да!

— И ты считаешь, что он тоже тебя любит?

— Я знаю это.

— Хм, — произнес мистер Ривз, почесывая подбородок. — И в какую сум… силу он тебя любит, как ты полагаешь?

— Что ты хочешь этим сказать, папа? — высокомерно спросила Марсель.

— Ну, скажем так: как ты думаешь, его любовь к тебе потянет на шесть тысяч франков?

— Потянет на что…? Я не понимаю! Ты приехал, чтобы нас оскорблять?

Мистер Ривз молча протянул дочери галантную расписку, полученную им от мосье Гомбо.

— Что это такое? — спросила Марсель. Она была заинтригована.

— Прочти.

— О! — в ужасе взвизгнула Марсель; ее самолюбие было жестоко уязвлено.

— Не рви! — крикнул мистер Ривз, поспешно хватая дочь за руку и отнимая у нее расписку. — Это драгоценный документ. Мне стоило немало труда и денег раздобыть его…

Марсель бросилась ничком на постель и отчаянно разрыдалась. Мистер Ривз некоторое время стоял молча, растерянно почесывая подбородок, оттопыривая пальцами верхнюю губу, теребя нос, протирая носовым платком очки и проявляя прочие разнообразные признаки смущения и расстройства. В конце концов, громко высморкавшись несколько раз подряд, он подошел к Марсели и стал тихонько гладить ее по голове.

— Ну полно, утеночек, полно, — нежно говорил он. — Я понимаю, что тебе сейчас горько и тяжело. Но ты просто немножко ошиблась. И ты не должна сердиться на меня за то, что я так грубо указал тебе на твою ошибку. У меня же не было другой возможности. Ну успокойся, котенок, мы все совершаем ошибки — я сам сотворил черт знает какую глупость, отправившись с вами заграницу. Но все опять будет хорошо, вот увидишь, все скоро наладится. Ну, не плачь, утеночек, не плачь. У меня сердце разрывается, когда ты так плачешь. Послушай, малышка, мы сейчас уложим все твои вещички, спустим их вниз в машину — я оставил ее там, у подъезда, — и поедем с тобой позавтракать, а потом заберем мамочку и Бейзила и отправимся прямо домой…