Онлайн книга «Я умер вчера»
|
– Ты чего засиделась? – спросил он, проходя мимо по коридору и даже не глядя на Настю. – Тебя жду, – честно ответила она. – Зачем? – Поговорить надо о Готовчице. Что-то там не все ладно. Кстати, Игорек, я хотела с тобой посоветоваться. Гмыря хочет, чтобы меня назначили к нему в бригаду. Я упираюсь, а Колобок считает, что мне уже хватит в тенечке отсиживаться. – И что? – равнодушно спросил он, по-прежнему шагая вперед и не глядя на нее. – Хочу спросить: он очень противный? – Кто? Гмыря? Не очень. Выдержишь. – Игорь, я ведь не шучу. Я с Гмырей работала по убийству Алины Вазнис, и он мне тогда показался нормальным мужиком. Но я точно так же хорошо помню, что тебе он не понравился. Ты даже говорил какие-то слова о том, что ему не веришь. Вот я и хочу спросить, насколько серьезны эти твои высказывания? – Серьезны. – Ты можешь разговаривать по-человечески? – взорвалась Настя. – Что ты цедишь слова сквозь зубы, как будто я нищий на улице и выклянчиваю у тебя милостыню. Лесников остановился посреди коридора и с интересом взглянул на нее. – Ожила, что ли? Эмоции какие-то появились. А то ходила как вареная вобла. – Вобла не вареная, она сушеная, – с улыбкой возразила Настя. – Сам знаю. Но если сушеную воблу как следует поварить, то как раз получишься ты. Ася, у меня цейтнот, так что извини. Он снова быстро зашагал по коридору, но Настя не отставала. – Подожди, Игорь, ну еще два слова. Это для меня важно. – Ладно, только я сначала позвоню. – Пошли ко мне, – предложила она, – моя конура ближе, а я тебе кофе налью, у меня как раз кипятильник включен. Лесников молча кивнул на ходу и свернул к Настиной двери. Войдя в кабинет, он тут же схватился за телефонную трубку. Настя наливала кофе, краем уха прислушиваясь к разговору, хотя и понимала, что вообще-то это не совсем прилично. Но ей нужно было выполнить поручение Гордеева, а Игорь явно не расположен к задушевным беседам, и ей необходимо быстро понять его настроение, чтобы найти подход к неразговорчивому коллеге. Из его реплик стало понятно, что очередной врач, к которому ребенка возили на консультацию, тоже ничего вразумительного сказать не смог и посоветовал обратиться к специалистам по заболеваниям крови. – Игорь, – сказала она, когда Лесников положил трубку, – может, тебе сходить к Колобку? – Зачем? – Пусть он заменит тебя в бригаде у Гмыри. Возьми две недели в счет отпуска и займись ребенком, так будет лучше. – Кому лучше? – сухо спросил Игорь. – Всем. В первую очередь – твоей жене и дочке. А дело не пострадает, все равно ты не работник, у тебя голова не тем занята. – И Гмыре будет лучше? Настя вздрогнула. Откуда он узнал, что следователь просил забрать его из бригады? Или не узнал, а просто почувствовал неприязнь и желание избавиться? – Чего ты на него взъелся? – как можно миролюбивее заметила она. – А сам только что говорил, что он не очень противный. Сказал, что даже я выдержу. Пей кофе, а то остынет. Лесников молча взял чашку, сделал несколько глотков, потом поставил ее на стол и вытащил из кармана сложенный пополам лист бумаги. – На, прочти. – Что это? – А ты прочти сначала. Настя развернула листок. Две строчки, отпечатанные на обычном матричном принтере: «Твой следователь давно куплен. Если хочешь раскрыть убийство депутата, не верь ни одному его слову». Она аккуратно сложила листок и положила на стол. – И что теперь? Давно ты это получил? – Неделю назад. – И до сих пор молчал. Ты что, с ума сошел? Почему Колобку не доложил? – Потому что не люблю анонимок. Прежде чем бежать к начальству, надо прислушаться к себе и понять, веришь ты этой анонимке или нет. И потом, какой смысл идти к Колобку? Все закономерно, кто-то убил депутата Готовчиц и хочет, чтобы преступление не раскрыли, а кто-то другой этого не хочет. Если Гмыря куплен, мой поход к руководству ясности все равно не внесет. На основании анонимок следователей от дела не отстраняют. А если это поклеп, то у Бориса Витальевича будут неприятности ни за что ни про что. – Как к тебе попала эта прелесть? – В почтовый ящик бросили, даже без конверта. Жена вместе с газетами достала. – Может, это не тебе? – на всякий случай безнадежно спросила Настя, хотя прекрасно понимала, что письмо было адресовано именно Игорю. Глупо было бы надеяться, что кто-то из соседней квартиры или даже из соседнего дома тоже работал в уголовном розыске и занимался убийством еще какого-нибудь депутата, а письмо по ошибке бросили не в тот ящик. Никакого другого убийства депутата ни у кого в производстве нет, это Настя знала точно. Подобные преступления всегда стоят на жестком контроле, и не может такого быть, чтобы хоть об одном из них на Петровке не знали. – Не может, – жестко ответил Игорь. – Так что ты хотела спросить насчет Готовчица? Настя с ходу не смогла сообразить, о чем он спрашивает. Фраза о Готовчице была обыкновенным «крючком», чтобы разговорить Лесникова, на самом же деле ее интересовало совсем другое. – Погоди, о нем потом. Ты уверен, что Гмыря не получил такую же бумажку? – Гмыря? Я не понял. – Игорь, мы с тобой давно уже живем во времена всеобщей гласности, ты не забыл об этом? Если есть на свете человек, искренне заинтересованный в раскрытии убийства депутата, то почему он шлет тебе подметные письма? Это же полная глупость. Человек получает сведения о том, что следователь подкуплен, и, желая, чтобы процессу раскрытия и расследования преступления ничто не мешало, он садится за стол и пишет письма в МВД, в Генпрокуратуру, в Верховный Суд, в прессу. Он обивает пороги в инстанциях, он кричит о своих подозрениях на каждом углу, дает громкие интервью. Вот так себя сегодня ведут. А если он пишет анонимки, то он либо псих, либо дурак, либо хочет внести разлад в работу бригады. И в первом, и во втором, и в третьем случае ему верить нельзя. Но в первых двух случаях он вполне мог ограничиться только одним письмом – вот этим. В третьем же случае он со стопроцентной вероятностью напишет точно такое же письмо и Гмыре, и Юрке Короткову, и кому угодно. Ему нужно породить между вами взаимное недоверие. Зря ты о письме молчал столько времени, давно бы уже все выяснил. Игорь молчал, и видно было, что думает он о чем-то другом. Когда у тебя тяжело болен маленький ребенок, то какое уж тут убийство депутата. И проблема подкупа следователя как-то меркнет… |