Книга Там, где мы служили, страница 6 – Олег Верещагин

— Ну… — Джек замялся. — Я тоже школьник. Из Донкастера. И… и все.

— Пока… Как думаешь, долго еще бандосов гонять будем?

— Наверное, недолго… — неуверенно отозвался Джек. — Ну, если в газетах…

— Пить-то не будешь? — Дик кивнул на стакан, стоявший перед англичанином.

Джек посмотрел на Густава. Поляк больше не пил, но стакан «коньяка три косточки» на него подействовал оглушающе. Он сидел с блаженной улыбкой и ощущал себя, кажется, на вершине блаженства.

— Беда с этими восточниками, — тихо сказал Дик. — Воюют хорошо. Но зашибают… — Он прикрыл глаза и покачал головой. — А по-моему, кончать с этим надо. Со спиртным. Вообще кончать.

— А ты что, не пьешь? Разве ром не выдают?

— Так это к кофе. Утром увидишь… Его почти все пьют… Так, значит, пить не будешь? Тогда ты лучше койку займи. Вон та свободна… и вон та. Завтра утром может времени не оказаться.

— А что?

— Да-а… Слухи ходят, что в холмы опять пойдем.

— Сразу? — вырвалось у Джека.

Дик мягко улыбнулся:

— А как же? Учебы тут не будет. Тут — война… Ну, хочешь — сиди, ешь, а хочешь — раскладывайся, хочешь — вообще спать ложись, тут просто.

С этим, судя по всему, тут и правда было просто. Не как в учебке, где Джек начисто отвык от мысли, что можно ложиться и вставать не по свистку и горну. И, поразмыслив, Джек решил-таки устроиться на своем новом месте. Фактически вот он — его дом. Эта мысль показалась чудной — блиндаж ничуть не напоминал его комнату.

Личных вещей у Джека практически не было. С девушкой он расплевался еще до того, как записался в Роты, так что особых напоминаний об Англии не осталось. Поразмыслив, он выбрал верхнюю койку: на втором ярусе он никогда не спал, и это показалось интересным.

Распихав на места вещи, оружие, снаряжение, англичанин стащил сапоги, разделся и запрыгнул наверх. Обратил внимание, что напротив укладывается на нижнюю та русская. Хелен, Елена? Кажется, так. Складывая куртку, она дружелюбно кивнула англичанину.

От белья и одеяла пахло стерильностью. Уже привычный запах, прочно ассоциирующийся с армией. Удобней устроившись щекой на подушке, Джек закрыл глаза и глубоко вздохнул, как бы примиряясь с тем, что теперь он часть этого всего, что вокруг.

Навалилась усталость — мягкая, плотная, словно вобравшая в себя весь длинный, полный впечатлений день. И уже сквозь наплывающий почти зримыми волнами сон он еще услышал, как за столом запели новую песню:

Тяжелым басом ревет фугас,

Растаял фонтан огня…

А Боб Кеннеди пустился в пляс:

«Какое мне дело до всех до вас,

А вам — до меня?!»

Пробуждение совершенно не напоминало пробуждение в учебном лагере. Никто не орал: «Р-рота-а… па-адъем!» — никто не гремел, не грохотал, не метался, натыкаясь на людей и оттаптывая ноги. Ну, во-первых, день начался с того, что кто-то настойчиво потряс Джека за плечо и он услышал негромкий голос:

— Англичанин. Джек. Поднимайся, поднимайся.

Он ошалело соскочил вниз, отбив пятки и едва не свалив будившего — это был Дик, уже одетый в форму. Обувавший внизу сапоги и одновременно пивший пиво из банки Эрих отшатнулся и весело, ничуть не похоже на себя вчерашнего, сказал:

— Вот так и гибнут в мирной обстановке. Прыгнет такой на шею — и кранты.

— Ты не болтай, а допивай, — приказал Иоганн, сидевший на столе. Он проверял дробовик — полуавтоматическую «сайгу» десятого калибра [17] с двадцатизарядным могучим барабаном. — Гоните девчонок из умывалки!

Вход в умывалку оказался в том же самом коридорчике. Там было два рожка и полочка, а вода стекала куда-то вниз. Джек страшно спешил, и Ласло, оказавшийся рядом, сказал:

— Не гони, что ты? Еще есть время.

Обнаружилось, что у него еще один ожог в четверть спины, а третий — снаружи на правом бедре. Джек не мог заставить себя сразу отвести взгляд от этих пятен, и Ласло спокойно пояснил:

— Фосфор. Попал под разрыв… Так ты у меня вторым номером?

— Наверное, — неуверенно сказал Джек. — Мы что, все-таки идем?

— Идем, весь наш взвод идет…

— …Магазины не снаряжены? — спросила русская новичков, ловко закрепляя на разгрузочном жилете открытую кобуру с пистолетом — 14-зарядным «браунингом хай пауэр» калибра 10 миллиметров. — Берите в ящике под столом, это дежурные… Жозеф, возьми упаковку к «двушке». [18]

Полное снаряжение Джек носил много раз. А уж оружие освоил — в том числе и это, русское, — еще до школы, что было в целом совершенно обычно для детей его времени даже в уже относительно «окультуренных» местностях. Но он все-таки очень удивился, увидев хорошо знакомый длиннолезвийный тесак — русский «бобр». Он-то считал эту штуку просто причудой командования лагеря для утяжеления снаряжения. Мало верилось, что сейчас пехотинцы ходят в рукопашную — не двадцать лет назад, в конце-то концов…

— Что смотришь, бери, — кивнул Дик, застегивая ремень. — Им можно дров нарубить, копать, тесать…

— …и драться, — с недоверчивой улыбкой сказал Джек. — У нас что, городская война кланов?

— К сожалению, придется им и драться, — не принял шутки Дик. — Иоганн, паек берем?

— На неделю, — коротко ответил сержант, закидывая дробовик за спину. — Капрал Золотова, раздать паек.

Коробки из серого прессованного картона были хорошо знакомы Джеку. Закрепив на рюкзаке сменный ствол к «печенегу» и перекинув на бедро запасную патронную коробку, англичанин поднялся на ноги, с удовлетворением ощутив, что нигде не тянет.

— Новогодние елочки, — буркнул Дик. — Лоун стар будет?

— А как же… Становись! — выпалил Иоганн.

Ласло быстро указал место справа от себя, рядом с Эриком, придерживавшим на бедре свой РПД. [19] Отделение подравнялось. Иоганн скользнул взглядом по лицам и кивнул:

— Так. Прыгнули.