Онлайн книга «Разговор в "Соборе"»
— Ставлю на голосование предложение Аиды, — сказал Вашингтон. — Кто за то, чтобы исключить Хакобо из нашей организации? — Я раньше подал, — сказал Сантьяго. — Проголосуйте сперва мое предложение. Но Вашингтон и Солорсано уже подняли руки. Все уставились на Аиду: она сидела, опустив голову, положив руки на колени. — Ты что, не голосуешь свое же предложение? — едва не сорвался на крик Солорсано. — Я передумала, — заплакала Аида. — Товарищ Льяке прав. Надо перенести вопрос. — Это невероятно, — раздался птичий голосок. — Да что ж это такое? — Ты что, издеваешься над нами? — сказал Солорсано. — Шутки шутишь? — Я передумала, — еле слышно повторила Аида, не поднимая головы. — Да что за черт? — Это снова прозвучал птичий голосок. — Детские игры какие-то. Куда я попал? — Ну, хватит дурака валять, — сказал Вашингтон. — Кто за то, чтобы отложить рассмотрение вопроса? Льяке, Эктор и Сантьяго подняли руки, и, через несколько секунд, — Аида. Эктор засмеялся, Солорсано держался за живот, изображая, что его тошнит, что это такое? — спросил птичий голосок. — Женщины — это что-то потрясающее, — сказал Карлитос. — Коммунистка она или румбу пляшет, буржуазка или нищая метиска — у них у всех есть то, чего у нас нет. Не пойти ли нам с тобой в педерасты, Савалита? По крайней мере, будем иметь дело с тем, что доступно разумению, а не с этими загадочными зверюшками. — Позовите Хакобо, — сказал Вашингтон, — представление окончено. Займемся делом. Сантьяго повернулся: в открытой двери мелькнуло полубезумное лицо ворвавшегося в комнату Хакобо. — Внизу три патрульных машины, — зашептал он, хватая Сантьяго за руку. — Полно агентов, офицер. — Дверь, черт побери! — это птичий голосок. Все вскочили на ноги, Хакобо захлопнул дверь, припер ее плечом. — Держите дверь, — засуетился Вашингтон, — держите, ключа нет. Письма, документы! Эктор, Солорсано, Льяке бросились к Хакобо и Сантьяго, навалившимся на дверь, одновременно обшаривали карманы, выбрасывая оттуда бумаги, Вашингтон рвал их в клочки и бросал в горшок. Аида просматривала записные книжки, блокноты, отдельные листки, которые протягивали ей со всех сторон, на цыпочках сновала от двери к кровати и обратно. В горшке уже горело. Снаружи не доносилось ни звука: все прислушивались, приникнув к двери. Льяке оторвался от косяка, потушил свет, и в темноте Сантьяго скорее угадал, чем услышал шепот Солорсано: может, ложная тревога? В горшке вздымалось и опадало пламя, выхватывая через равные промежутки времени раздутые щеки, вытянутые губы Вашингтона. Кто-то кашлянул, птичий голосок шикнул, и тотчас закашлялись сразу двое. — Дым, — прошептал Эктор. — Надо открыть окно. От двери кто-то метнулся, подпрыгнул, стараясь дотянуться до форточки, но лишь чиркнул пальцами по раме. Вашингтон, ухватив его за пояс, вздернул кверху, и в распахнувшуюся форточку хлынул свежий воздух. Огонь догорел, Аида протянула горшок Хакобо, и тот, снова поднятый Вашингтоном, высыпал золу на улицу. Вашингтон зажег свет: искаженные лица, запавшие глаза, пересохшие губы. Льяке жестами показывал — отойдите от двери, сядьте! Лицо его точно выцвело, стало старческим, с торчащими зубами. — Все равно полно дыма, — сказал Льяке. — Курите, курите. — Ложная тревога, — повторил Солорсано. — Ничего не слышно. Сантьяго и Эктор раздали сигареты, и все, даже Аида, закурили. Вашингтон смотрел в замочную скважину. — Разве вы не знаете, что надо носить с собой учебники? — истерически дергая рукой, сказал Льяке. — Мы собрались обсудить дела в университете. Политикой не занимаемся. «Кауйде» — нет, фракции никакой нет. Никто ничего не знает. — Поднимаются, — отпрянул от двери Вашингтон. Послышалось бормотание — стихло, возобновилось, и в дверь два раза стукнули. — Это к вам, сеньор, — хрипло проговорили из коридора. — Срочно. Аида и Хакобо стояли рядом, думает он, рука его лежала у нее на плече. Вашингтон шагнул к двери, но открыть не успел: она распахнулась сама, впустив в комнату стремительный клубок тел: кто-то из влетевших оступился или споткнулся, другие с криками, с бранью, тяжело дыша, навели на них револьверы. — В чем дело? — сказал Вашингтон. — На каком основании вы вламываетесь… — У кого оружие — бросай на пол! — сказал приземистый человек в шляпе. — Руки вверх. Перепишите их. — Мы — студенты, — сказал Вашингтон. — Мы тут… Но один из ворвавшихся отпихнул его в сторону, и он умолк. Их обшарили с головы до ног, поставили в ряд, приказав взять руки на затылок, и повели вниз. На улице стояли два полицейских с автоматами и кучка зевак. Тут их разделили: Сантьяго втолкнули в одну машину с Эктором и Солорсано. Они едва уместились на сиденье; пахло потом, человек, сидевший за рулем, что-то говорил в маленький микрофон. Автомобиль резко взял с места: Пуэнте-де-Пьедра, Такна, Вильсон, проспект Испании — и затормозил у решетчатой ограды префектуры. Агент пошептался с часовыми, и им приказали вылезать. Коридор, открытые двери кабинетов, письменные столы, полицейские и какие-то личности в штатском — большинство без пиджаков, лестница, еще один коридор, дверь — сюда — и лязг ключа в замке. Маленькая комнатка, похожая на приемную нотариуса, у стены — единственная скамейка. Все молчали, разглядывая покрытые трещинами стены, натертый до блеска пол, лампы дневного света. — Десять, — сказал Сантьяго. — Федерация как раз начинает собрание. — Если только остальные делегаты не сидят где-нибудь по соседству, — сказал Эктор. Как отец узнал о его аресте? Из газет? Или кто-нибудь принес на хвосте эту новость? Представлял ли ты, Савалита, бессонную ночь, мамины слезы, судорожные звонки, суматоху, шпильки Тете и комментарии Чиспаса? Да уж, говорит Амбросио, в ту ночь у вас дома такое творилось, не приведи Господь. Ты, должно быть, чувствовал себя Лениным, сказал Карлитос. Я чувствовал страх, Карлитос, я боялся, что вот-вот выскочит и набросится на меня коренастый приземистый полукровка. Он вытащил сигареты, разделил их на троих. Все молча закурили, как по команде, разом затягиваясь и выпуская дым. Они уже затаптывали окурки, когда загремел ключ. — Кто из вас Сантьяго Савала? — просунулось в дверь незнакомое лицо. Сантьяго встал. — Ясно. Садитесь пока. — Лицо скрылось, снова загремел ключ. — Это значит, на тебя есть досье, — шепнул Эктор. — Это значит, тебя скоро выпустят, — шепнул Солорсано. — Мчись в Федерацию, пусть поднимают бучу. Главное — Льяке и Вашингтон: на них больше всего. — Ты спятил? — сказал Сантьяго. — С чего ты взял, что меня отпустят? За какие такие заслуги? — Фамилия у тебя звучная, — хихикнул Солорсано. — Сразу же дуй в Федерацию, понял? — Фамилия мне не поможет, — сказал Сантьяго. — Скорей, наоборот, когда поймут, во что я ввязался… |