Онлайн книга «Моя любимая сказка»
|
Я поделился своим наблюдением с Ярославой, пока мы отдыхали после подъёма на дворцовую сторону. — Тогда что это? — удивлённо спросила Яра. Но ответить ей я не успел: Ромке снова стало плохо, и нам пришлось класть его на живот и не давать развернуться на спину. А между тем Роман Витольдович небесных сфер вращенье наблюдать настойчиво желали. Короче, стало не до того. * * * Экскурсионный коттеджик удивил распахнутой настежь дверью. Прямо возле крыльца, перегородив наискось дорожку, была припаркована синяя «девяносто девятая», которой — я точно помнил — в прошлый мой визит здесь не наблюдалось. Положительные перемены налицо. Если, конечно, не наоборот. — Знаешь, у них тут только что разве противотанковые ежи не стояли. Но Ярославе было не до того. — Девушка! Рано… утром на зарб… на забрале… у Путивл… Путивля на забороле плачет Ярослава, аркучи [18] … — Ромка, признанный в результате сравнительных испытаний более лёгким и спокойным, опирался на её плечо и, пытаясь при этом показать себя галантным кавалером, вещал. — Это не по вам… про вам… вас? Написино? А? Нет? А откуда вы знаете? Что отвечала Яра, я не расслышал. Она говорила тихо, и сразу же после этого Ромка унимался. Правда, только до следующего раза. Всё познаётся в сравнении: более матёрый, Егорыч сразу, без прелюдий, попытался как следует ощупать свою спасительницу. В связи с чем и вынужден был весь дальнейший путь до бюро ощупывать меня, жалуясь на обманчивость первых впечатлений. * * * Как бы там ни было, дверь бюро была распахнута. И мы вошли. То есть вошел-то я, а Егорыча пришлось втаскивать. Первое, что бросилось мне в глаза — явно увеличившееся количество бутылок на столе. К одинокой посудине из-под вермута прибавился пузатый «Бейлис», пара шампанского и ещё какой-то неотчётливый ликёр. Изменился и наличный состав присутствующих: кроме уже знакомых мне четырёх девушек и их атаманши Марины, за столом появилась юная черноволосая свинка в какой-то невообразимой юбке а-ля фокстрот и здоровенный бугай с казацкими усами и в армейском свитере. На этот раз в комнате почти можно было дышать. — Михаил! Вы уже вернулись! — А у нас тут… Знаете, Света… Да! Это — Света! — указали мне на свинку в юбке. — Михаил… — Да вы присаживайтесь! Выпейте с нами! Такое событие! — Спасибо. Я уже надышался. Тем более, мне ещё рулить. — Да бросьте! Кирилл тоже, вот, за рулём… Упомянутый Кирилл поднял усатое лицо и мне стало его искренне жалко… — Извините… Егорыча вашего куда сгружать? Повисла пауза. Нарушила молчание Марина. — Ага. В хлам? — она щёлкнула пальцем по горлу — Ну, давайте, давайте его сюда! Пускай под столом отсыпается! С утра выпустим. Я втащил в комнату сторожа и пристроил его под ближайшим к двери столом. — Вот пусть директор утречком и полюбуется… Спасибо вам. Да! Вы вашего… пропавшего-то нашли? — Нашёл, спасибо… — А где же он? Он жив-здоров? — Жив, не беспокойтесь… — Давайте, приглашайте его сюда, к нам! Кстати, Леночка! Отдай Михаилу вещи-то… — Леночка с недовольным, как и в прошлый раз, лицом проследовала в угол и загремела замком сейфа. — Он там… В машине у меня, вместе с… с девушкой моей, — тут я немного приврал, так как у меня и в мыслях не было оставлять Яру в закрытом салоне, тем более — с Ромкой на заднем сиденье. Она, решив не заходить, осталась в сенях. Женские коллективы в состоянии торжества или паники не вдохновляли и её. Да и мне такой удачный повод воздержаться от застолья пришёлся кстати. — Так зовите их сюда! У нас тут праздник: Кирилл Свете нашей предложение сделал! — Кирилл снова поднял лицо, и мне опять стало его жалко. — Исключено. Мой друг… Роман. Ну, который пропал, то есть — нашёлся… Как оказалось, он вместе с вашим Егорычем отдыхал… Так что — лучше уж пусть он в машине, под присмотром… И вообще, ему домой надо… У него там мать в ужасе со вчерашнего дня. Наконец замок сейфа обречённо звякнул, Лена вынесла мне барсетку и паспорт. «И никто, никто не оценит моего подвига!» — читалось в каждом её движении. — Спасибо вам, Лена… Так что, извините, надо ехать… — Как жаль… А у нас, вот, как видите, тоже без потерь обошлось, тьфу-тьфу-тьфу… — Знаете, как вышло-то? Света… — Света, когда покурить вышла… Её Кирилл на машине забрал. Повёз предложение делать! На смотровую, на Воробьёвы, прямо в тапочках! И — никому ни слова! — на этот раз я заранее отвёл глаза, чтобы не видеть усатого лица Кирилла. — А мы-то — уж и что думать не знали… — Да, этот момент я как раз и застал… Ну, до свиданья? — последние слова я произнёс с надеждой. — Жалко, конечно, что вы остаться не можете… — Да, вот так… — Ну, ладно… Спасибо вам за Егорыча! — Не за что… Всего хорошего! Господи! Как хорошо оказаться на улице! — Что с тобой? Тебя пытали? — Ярослава игриво улыбнулась. — Лучше бы уж пытали! — честно вздохнул я. * * * Ромка уже уснул. Он свернулся калачиком на заднем сиденье, подложив под голову барсетку, и нервно похрапывал на поворотах. Ярослава привыкла к езде в машине на удивление быстро, но ещё не совсем освоилась. — Всё-таки ещё немного страшновато… Когда только сажусь. А когда мы едем — совсем уже не страшно. Странно… Но здорово. Мишкин! А что ты говорил про медведя? Она опустила окошко почти до самого конца — иначе дышать в салоне было невозможно. — Про какого медведя? — я подвернул радио: «…Проплывают облака — это жизнь проплывает, проходит. Привыкай, привыкай — это смерть мы в себе несём…». — Про какого ещё медведя? — Ну, там, на лужайке, когда Роме плохо стало, ты перед этим говорил что-то про медведя, которого эти товарищи видели… — Ярослава наслаждалась мягким креслом. Ветер трепал её волосы. — А! Вспомнил! На самом деле это очень странно. Ведь при белочке двух одинаковых видений быть не может. А они оба, не сговариваясь, рассказывали, что к ним, дескать, выходил медведь, они его поили… А он им разрешил остаться там жить… Это тут-то, в трёх соснах, почти в центре — медведь! — Ну, вообще-то на бредок смахивает, — Яра потянулась. — Знаешь, я тебя люблю! — она улыбнулась. — Прости, само как-то сорвалось… — её рука коснулась моего затылка. |